И с этими словами Максимилиан прогнал меня в небольшое помещение, которое он именовал ванной, где предоставил самому себе. Особняк удивительным образом совмещал в себе классику и современность.

Камин в гостиной, например, вполне сочетался с электрическим водонагревателем в ванной. Цивилизация! Пока я наливал себе воду, смешивая ее из двух кранов с холодной и горячей, почти как кипяток, хозяин дома появился с массивной стеклянной банкой в руках.

– Что это? – спросил я, всматриваясь в желтоватую массу внутри.

– Мазь, – нахмурился Максимилиан, осматривая полосы на моем теле. – Ты что, подрался с тигром?

– Нет, всего лишь с коротышкой.

– Должно быть, зубастый был. Или ногти не стриг. Держи, – он протянул банку. – Намажешь перед мытьем, чтобы вода не попала. К утру будет лучше. Только надо было брать банку побольше.

Мазь приятно холодила. Но его правда – вещества оказалось не так много. Мне едва хватило, чтобы замазать все глубокие царапины.

На стеклянной поверхности была приклеена этикетка, которая гласила, что наносить можно на любые открытые раны, ссадины и царапины. Далее жирным шрифтом было указано, что «переломы и разрывы не лечит».

Я усмехнулся и залез в ванну, отогреваясь полностью. Ковровское радушие Любецкого поместья меня радовало.

После горячей воды настала очередь бритвы и через несколько минут я, кое-как прикрыв царапины бинтами, оделся и посмотрелся в зеркало. За исключением грустной физиономии с начавшими западать щеками, я оставался прежним.

Из гостиной доносился какой-то шорох и стук. Я поспешил выйти и заметил, что Максимилиан передвигает мебель. Теперь обе кресла стояли достаточно близко к камину, а сам он успел сменить охотничий костюм на приличную домашнюю одежду.

Единственное, в чем я не был уверен – действительно ли дома все ходят в брюках и жилетах, как и на улице. Либо есть какая-то разница между двумя комплектами одежды. Наверняка была, потому что моя копия радостно вскинула руки:

– Другое дело. «Всем девчонкам шлет привет, он с иголочки одет» – пропел он и расхохотался.

Еще одна местная песенка, которую я не знал, но звучала она очень бодро и ритмично, даже в его корявом исполнении. Увидев, что я не отреагировал на мелодию, Максимилиан вопросительно приподнял бровь:

– Ты что, не знаешь «А-тура»?

– Кого?

– Два бородатых гитариста на вседорожце «тура». Не говори, что никогда о них не слышал!

– Не слышал, – я покачал головой.

– Ладно, – последовал ответ после недолго молчания. – Может, и правда не знаешь, – он упал в кресло и вытащил из кармана колоду карт. – Сыграем? Без всяких заумностей, в «дурака»?

– Давай, – согласился я и составил ему компанию. – Спасибо за мазь.

– Пустое. Я позвонил знакомому, чтобы он привез нормальной еды. Тебе явно надо поесть, да и невежливо это, кормить гостей холодной уткой, – он принялся размешивать карты. – А сейчас я вижу, м-да… у нас определенно есть сходство. Может, ты мой троюродный брат? Матушка рассказывала, что мой дед в Прибалтике был известным ловеласом… может и наследил.

– Ты же говорил, что он австриец?

– И что, разве это закрывает перед человеком границы? Тем более, когда он унаследовал титул барона, все стало куда проще.

– Ты правда специально помнишь все, что делали твои предки? – удивился я, забирая шестерку карт.

– Нет, не все. Но у большинства предки чем-то отличились. Особенно в эпоху Великой войны. Его дед, например, по рождению титула не имел, но потом спас какую-то важную персону и ему дали титул посмертно.

– Гордишься? – я покрыл пару его валетов, и Максимилиан недовольно поморщился: