– Нет.

– Тем лучше, – ответил я. – Пропустите нас к ней. Нам надо только поговорить.

– Нет, – повторил смуглый.

Можно было бросить какую-нибудь пафосную фразу, но я видел, что прижатая к груди рука медленно ползла вверх, готовясь к броску. И потому молча спустил курок.

Пуля развернула коротышку на месте. Пока я целился, стоя на месте, смуглый метнул нож, промахнувшись на сантиметр. Лезвие даже не оцарапало щеку, но свист клинка и ветер оставили после себя неприятный холодок.

Дитер не стоял в стороне. Он шагнул вперед, одновременно с этим приложив раненого коротышку тростью по лицу. Хлесткий удар оставил парня без пары зубов как минимум.

Смуглый без колебаний достал второй клинок – у него имелось достаточно времени, пока я приходил в себя от неожиданной угрозы и пока немец, размахивая тростью, как шпагой, двигался к нему.

Второй выстрел, сделанный в спешке, ушел в никуда – только выбил кусок штукатурки на идеально выбеленной стене. Как и второй брошенный нож тоже не попал в цель.

– Мы не собираемся никого убивать! – крикнул я приближающемуся громиле, но тот не остановился.

Я увернулся, а тот по инерции сделал еще пару шагов. Терять время я не мог и потому всадил ему в бедро пулю, чуть выше колена. Тогда громила со стоном опустился на снег, уже окрасившийся в красный – похоже, что я задел артерию.

– Лежи и не рыпайся, – ткнув в него стволом, скомандовал я и поспешил на помощь Дитеру.

Коротышка, получивший пулю чуть ниже ключицы, поднимался на ноги, одновременно с этим вытирая обезображенный рот тыльной стороной ладони. Он почти не мог шевелить правой рукой и все же рвался в бой.

– И ты приляг, – попросил я, но, когда коротышка попытался меня ударить, саданул его рукояткой пистолета по лицу. Уже с другой стороны. Его челюсти лязгнули на весь дворик, а на снег упали еще несколько капель крови.

В это время немец, пользуясь более длинной тростью, выбил нож из рук смуглого и теперь придавил ее кончик к его щеке.

– Повторюсь еще раз, – громко, на весь двор, сообщил я, – что мы пришли только поговорить. Именно поэтому вы втроем до сих пор живы. И где же ваше подкрепление? Мне показалось, что я выстрелил уже трижды.

На лице смуглого не осталось ни тени прежней гордости. Дитер умудрился рассечь ему скулу и разбить губу. Трость эффектно разбрасывала капли крови, рисуя удивительную абстракцию на белоснежных стенах.

– Предлагаю. Проведи нас к бабуле, мы зададим ей несколько вопросов и все. Решай быстрее, пока твой массивный друг не истек кровью.

На втором этаже распахнулось окно и в нем показался человек с двустволкой:

– Руки вверх, пока ваши головы еще целы! – проревел он. Но еще до того, как эхо его крика прекратило отражаться от стен, во дворик примчался тот же мальчишка с воплем:

– Стойте, стойте, хватит! – он встал передо мной спиной, размахивая руками, так что я от неожиданности чуть не выронил пистолет. – Не стреляйте! – он тут же развернулся лицом, скосив глаза на истекающего кровью здоровяка: – Я проведу вас к бабуле. Вам можно, она сказала, что знает вас.

– Знает его? – прохрипел смуглый, а вот человек в окне так и не убрал ружье. – Откуда?

– Понятия не имею, но попросила проводить.

– Ах ты ж маленький засранец, – процедил сквозь зубы ростовщик, нехотя опуская трость.

Я убрал пистолет обратно в карман:

– Веди. И без фокусов.

– Что с Эдмоном? – добродушного вида женщина с морщинистым лицом прямо при нас расспрашивала смуглого.

Мы сидели на втором этаже одного из маленьких домиков не далее, чем в ста метрах от места побоища. Тихо потрескивали дрова в камине, который здесь служит дополнительным источником тепла.