Но едва захлопнулась дверь моего арендованного дома между дворцом и Дипломатическим Кварталом, Аня буквально засыпала меня вопросами. Словно перешагнула барьер. Скинула пальто и из терпеливой и молчаливой девушки превратилась в сплошную почемучку.

– Дядю тоже арестовали? – этот вопрос прозвучал у нее одним из первых.

– Вероятно, этот вопрос сейчас обсуждают с императором, – хмуро ответил я. – Но я тебя увел, чтобы поговорить наедине, а ты не слышала всей грязи, что может литься во дворце. Вряд ли бы ты смогла помочь дяде. Самое важное не в этом. Я знаю, кто главный в Третьем. И только тебе могу сказать об этом…

– А знаешь, – девушка вдруг решила отказаться от привычной сдержанности, – мне плевать! – с этими словами она уселась на диван в гостиной и отвернулась.

– Нет, я уверен, ты должна это знать, – продолжал настаивать я, искренне не понимая причин ее поведения.

– Единственное, в чем я уверена, что мне, да и тебе тоже, между прочим, следует быть сейчас во дворце, откуда ты меня увел! – почти прокричала девушка, и в глазах я заметил слезы.

– Так… – я едва не сказал «давай успокоимся», но одернул себя и решил больше не тянуть с секретами. – Подбельский – глава Третьего.

– Что?! – Аня быстро развернулась. – Как? Откуда?

– Это не слишком короткая история. Но он заявился лично. Вытащил меня из дома Волкова…

– Ты и там побывать успел? – ахнула девушка.

– Я же говорю, мне надо многое сообщить, Ань… И прежде всего – именно тебе. Потому что тебе я доверяю – и только тебе могу сказать о профессоре. И о том, что как раз ему – не верю.

– То есть, ты думаешь, что мой дядя все-таки невиновен? – девушка нахмурилась, пытаясь разобраться в моих словах.

– Не дам стопроцентной гарантии, но я чувствую, что здесь что-то не так. Слишком все легко получается со слов Подбельского, – я принялся ходить по гостиной, вышагивая напротив Ани. Нервничал я так, точно через пять минут должны были прийти и арестовать вдогонку еще и меня. – Он пытается представить, что твой дядя нарочно расшатывает кресло под твоим отцом, чтобы самому занять место.

– В этом нет никакой логики.

– Вот именно! – воскликнул я. – Потому что все, что делается наносит удар по семье целиком и нелогично крушить все целиком, если твой дядя сам собирается править. Не представляю каково тебе, когда твоих родственников пытаются обвинять в подобном.

– Я уверена, все наладится. Наверно, я пока еще не осознала, что профессор из Университета пытается обвинить моего дядю в попытке захвата власти. Но точно знаю, что па точно не допустит этой дикости.

– Я тоже надеюсь, – мрачно добавил я и присел рядом на диван. – Все притянуто за уши. По самое не могу. Никак это не может быть твой дядя!

– Поняла уже, – откликнулась Аня. – Ты не хочешь рассказать мне, что случилось у Волковых?

– Тоже ничего хорошего, – я покачал головой. – Дом горит. Юрий Волков застрелен. Его дети вроде бы как в порядке. Но там свои странности. Мне даже интересно, как попытаются доказать вину дяди в его смерти.

– Что, серьезно?!

– Григорий Авдеич прямым текстом так сказал. Голова кругом идет от всего происходящего, – я развернулся так, что смотреть на Аню. Та сидела с серьезным видом:

– У тебя что-то не так с лицом, – заметила она. Я рассказал про пожар, и Аня сразу же отправилась наполнять большую ванну на втором этаже: – И ты даже не подумал помыться!

Мне оставалось только гадать – напускное у нее спокойствие или настоящее. Тот краткий выплеск эмоций показал, что передо мной все-таки живой человек, а не какой-то робот с безразличным отношением ко всему окружающему. Вся этика, которой Аня регулярно прикрывалась, сегодня явно дала трещину.