Уязвленная невеста присела в поклоне и удалилась - волна черных волос плеснула на прощание. А у меня перед глазами стояла иная - белокурая и светлоглазая, с телом, слепленным из лунного сияния. Дитя мрака. Или света?

Лязг оружия и гулкие шаги вырвали из раздумий. В купальню ворвался Акихар - брат по крови и духу, мой верный советник.

— Ияр, что произошло? Ведьма здесь?

Я устало прикрыл глаза. Голова раскалывалась, мысли разбегались.

— Была. Ушла сквозь камень.

Акихар недоверчиво покачал головой. Его скулы напряглись, словно перед прыжком. Мысли друга всегда были об одном - сражениях и славе. Даже сейчас чуял лишь угрозу, не понимая сути.

— Разлом меж мирами... — голос Акихара отдавал горечью полыни. — Но ведь древние маги, владевшие такой силой, давно истлели!

Я поморщился. Пальцы невольно потянулись к перевязи, где прежде покоился кинжал. Украденный. Как и покой.

— Это не обычная ведьма. Я узнал ее...

Акихар смерил меня тяжелым взглядом. Пришлось отвести глаза, пряча постыдную правду. Но разве скроешь что-то от того, кто знает тебя лучше, чем ты сам?

— Встреча у колодца. Два года назад.

Губы Акихара скривились в усмешке:

— Та самая, что свела тебя с ума дурманом грез?

Я стиснул зубы, пережидая приступ острой боли. Воспоминания хлынули в разум стремительным потоком, затапливая, погребая под собой. Синие омуты глаз, пряди волос, сверкающие, будто снег на солнце. Хрупкие плечи, трепет пульса на белой шее. Чары, опутавшие сердце липкой паутиной. Сколько ночей провел я без сна, раздираемый темным желанием и гневом? Сколько молитв вознес, прося избавления?

И все было тщетно. Годы не смыли горечи, не излечили недуг. Стоило колдунье явиться вновь - и зверь внутри вскинулся, жаждая добычи. Моя слабость, мой стыд.

Акихар хмурился, постукивая пальцами по эфесу меча:

— Но почему сейчас, спустя столько лет? Зачем ей потребовалось тревожить прошлое?

Я зажмурился до рези в глазах. Язык едва ворочался, выталкивая слова:

— Месть за убитых сестер? Безумие? Жажда хаоса? А может, ей нужны наши души. Или... только моя?

Друг смерил меня тяжелым взглядом. О его догадках нетрудно было судить по расширившимся зрачкам и побелевшим скулам.

— Твари тьмы коварны и злокозненны. Не мне тебе рассказывать...

Намек на белокурую прапрабабку из рода Акихара не прибавил спокойствия. Ее история - кровавое пятно на гобелене истории. Любовные зелья, подмененные младенцы, жертвоприношения. И костер во дворе дворца, пылавший трое суток.

Я с силой растер лицо ладонями, прогоняя видения. Ясность мысли была жизненно необходима.

— Надо усилить охрану. Стены глаза и уши. И пошли за Найрой - пусть очистит купальню. Яффит напугана. Ее нельзя оставлять одну.

— А другие невесты? — Акихар недобро прищурился.

Я поморщился. Интриги гарема - последнее, что меня заботило. Но традиции... Куда от них деться.

— Отправь к ним слуг с дарами. Только проследи, чтобы не сболтнули лишнего о случившемся. Никакой паники.

Акихар нехотя кивнул. Мне почудилась тень осуждения в его глазах. Или то был лишь отсвет моих собственных сомнений?

— А Яффит, стало быть, всё? Открытое покровительство?

Я стиснул челюсти. Друг танцевал по лезвию кинжала, испытывая мое терпение.

— Мой внутренний зверь давно выбрал ее. К чему притворяться?

— К миру в империи, не иначе. — В голосе Акихара прорезались ехидные нотки. — Высший совет не оценит такого пренебрежения дипломатией.

Я отмахнулся. Не время было обсуждать традиции и брачные союзы. Слишком свежа была рана. Слишком силен страх. Слишком громко выла тоска внутри, требуя утоления.