– Это точно, – немного невпопад воскликнул я, продолжая рассматривать документы на помощников. Но слова Ани напомнили мне про рунглиш и жуткий бред вроде «слайсить пай». Аж передернуло. – Так, нам надо кого-то выбрать уже.

– Да, надо, – согласилась Аня, и, посматривая на меня искоса, тоже взялась за пачку документов. – А каково тебе жилось? Ты чувствовал гордость за страну?

– У нас много патриотов и…

– Я сейчас говорю только про тебя, – с легким нажимом произнесла она. – Да или нет?

– В этот раз других вариантов не предвидится?

– Только эти два, – ее глаза блестели. Аня смотрела на меня иначе, но что поменялось в ее взгляде, я объяснить не мог.

– У нас два вида патриотов. Одни любят родину из-за границы: там солнце ярче и вода теплее. Другие любят, оставаясь в России.

– И с каких пор ты наловчился такие ответы давать, – девушка притворно удивилась, а потом положила передо мной только две папки на выбор. – Есть Евгений Ларин, наш ровесник, хорошее образование – истинный дворянин, каким он должен быть. А второй…

– Беру, – я отодвинул рукой все прочие документы. – Я не могу понять, что в них хорошего или плохого. Все образованные, все с титулами, все… Вроде бы все, как я того хочу. И в то же время непонятно!

– Потому что при личной встрече тебя может смутить внешний вид или что-то еще, – ответила Аня. – Документы из имперского секретариата нельзя подделать. Тех, кого туда отбирают для последующей работы во дворце, проверяют не раз. Бездари там не нужны.

– Тогда у меня другой вопрос…

– Почему нет девушек? – она перехватила инициативу, играя улыбкой на губах. – Потому что они были бы помощницами мне. Да и к тому же иметь помощника противоположного пола – слухи, сплетни. Правила такие.

Ее улыбка стала чуть шире, рука потянулась к моему пиджаку. Документы мы рассматривали на кровати – далеко уходить не пришлось. Разве что пока Аня тянулась, я схватил ее за другую руку, локтем которой она упиралась в матрас.

Девушка тут же оказалась на спине, а от наших движений документы россыпью свалились на пол.

– Стоит позвонить в секретариат, – шепнула она.

– Поздно уже, – ответил я, касаясь ее губ.

Утром следующего дня я, с трудом выбравшись из кровати, позвонил в секретариат сообщить о своем выборе.

– Прекрасно. Когда вы сможете прийти во дворец, чтобы вас официально представили? – невыносимо бодро для половины десятого утра проговорил секретарь.

– А можно сделать это в другом месте? – представив, что мне придется одеваться прилично вновь, я уже потерял половину запала на знакомство с будущим помощником.

– К сожалению, нет. Процедура официальная, – без какого-либо сожаления проговорил секретарь.

Я вздохнул. Правила есть правила. Пришлось назначить время пораньше, чтобы успеть дать помощнику первое поручение.

Но мне тут же возразили, что надо дать не меньше шести часов: предупредить, разобраться, собраться и прочее. Как будто я сразу же помощника хватаю с собой и везу на край страны.

Вчерашний вечер и утро, впрочем, отвлекли меня от мыслей о предстоящем путешествии. С Аней мы прекрасно позавтракали, и точно не было тех попыток использовать «мои методы». День точно выпал из истории. День, но не вечер.

К назначенному времени я успел собраться, опустошить карманы – с пачками денег и пистолетом во дворец я не ходил и не планировал. В секретариате к моему приходу никого не было, но я заявился минут на пятнадцать раньше положенного.

– Ларин скоро придет, – пообещали мне, выделив небольшой кабинет на первом этаже, внутри которого спрятался стол и пара стульев. – Здесь вы сможете все обсудить, – и, глядя на мое плохо скрываемое недовольство, секретарь добавил: – Простите, но иначе никак. Правила. Регламент.