Прошли мы в дом. Широкие половицы укрывали коврики.

— Хорошо, что мы весной приехали, прохладно здесь, — поёжилась Ира.

Топилась большая русская печь. Справа от неё была кухня со столом и лавками, а слева лежали какие-то старинные вещи.

— А что это? — поинтересовалась я у Екатерины.

— Просак – станок для витья верёвок. Здесь из конопли канаты ещё есть.

Ира издала смешок.

— Вы осторожно со станком этим, — предупредила Катя, — он ещё рабочий.

— Мы не хотим попасть впросак, — усмехнулась я.

Отошли от старинного агрегата и прошли в комнату. Она была единственная в этом доме, там стояло три кровати.

— Так, на кого-то здесь не рассчитано, — нахмурилась Ира.

А потом улыбнулась и просияла, подумав, что естественно на неё никто не рассчитывал, и она пойдёт ночевать к мужикам.

Кровати мне понравились. Я бы с удовольствием жила в женском общежитии, но Екатерина сказала:

— У фельдшера свой вагончик, и там кровать.

Ира не смогла скрыть разочарование и подошла к свободной, высокой кровати из дерева. Ещё и спинка резная.

Села на неё, попрыгала.

— Ну и ладно, — неунывающе заявила она. — Работы дофига у меня, я может, и ночевать-то приходить не буду, — и подмигнула мне.

— Пойдём, Анечка, я провожу тебя в твоё жильё.

Ира быстро кинула свои вещи на кровать.

— А тут никто ничего не возьмёт? — спросила она, следуя за нами.

— Нет. Здесь не воруют. Денис Прокопьевич может наказать штрафом и даже выгнать.

Таким голосом произнесла, что слово «выгнать» – как страшный приговор.

Тучная Екатерина спускалась с крыльца, немного охала. У неё явно был избыточный вес, и она очень тяжело ходила. Я, конечно, такие вещи замечала, потому что это в принципе мои пациенты.

— Только двери надо закрывать, — продолжила говорить она. — Дикие звери могут войти.

— Ого, — испуганно округлила глаза Ира. — Я всё думала: «речка, лесок», совершенно забыла, что здесь может живность водиться. — Она обхватила плечи руками и оглянулась по сторонам. — А какие звери?

— Рысь приходила, нестрашная. А медведи опасны. У Егорыча ружьё хорошее, и у нас есть ружьё, но так, чтобы напугать. Но здесь в километре эвенки стоят, много охотников. Зверьё сейчас боится.

— А волки? — поинтересовалась я.

— Егорыч говорил, что видел большого волка, просто огромного, — сказала по секрету нам Екатерина.

— Вот это я не люблю, — буркнула Ира. — Никаких животин, только люди и природа. А Егорыч кто такой?

— Егорыч у нас заведующий хозяйством.

Мы вернулись на тропинку. Ира выхватила у меня из рук сумку, чтобы помочь донести, и пошли мы мимо второго дома.

— А кто здесь живёт? — спросила я, щурясь на солнце.

— Денис Прокопьевич.

— Начальство, одним словом, — усмехнулась Ира. — А вторая женщина, эта Люся, она, как ты, характером хорошая?

— Ох, строгая она, замучила меня страшно. Я же повариха, а она начальница склада.

— Понятно.

— Вон она, принимает товар.

Мы дружно посмотрели на чёрную бревенчатую пристань, где в охотничьем костюме стояла сухая, высокая женщина в очках. С блокнотиком в руках, записывала продукты, которые привезли.

Было достаточно пусто, вторая смена не вернулась с делянки, а наши, точнее новенькие уже уехали с бригадиром.

Мы постояли у старого колодца, набрали ведро и попробовали родниковой водички.

— Я представляю, какой здесь чай, — протянула Ира, с удовольствием пила воду.

— А если сейчас ещё какие травки собрать, то будет полное здоровье, — кивнула я.

Однотипные серые вагончики теснились чуть дальше от колодца.

Первыми стояли: столовая с кухней, склад и небольшой офис. И уже за ними с видом на лес стоял медпункт.