Невидимый всадник будто почувствовал, что его преследователи снова втроем, и резко рванул в сторону пригорода.

– За ним! Быстрее! – бросил Эссен.

Они стрелой пронеслись через городские ворота. Странно, но они были открыты даже в такой час. Эссен даже в запале погони смог мысленно отметить, что если он вернется назад живым, то начальника городской стражи надо менять.

Кавалькада понеслась мимо темных домов пригорода. Звук копыт стал тише, он уже не гремел по булыжной мостовой и не отражался от скученных стен домов. Глаза Эссена окончательно привыкли к темноте, и уже на самом выезде из пригорода в поле он увидел таинственного незнакомца совсем недалеко впереди.

Это был, как ему показалось, высокий сухощавый человек в черном, скакавший на породистом и изящном иноходце такого же черного цвета. Эссен внезапно остановил преследование.

– Все. Разворачиваем коней. Он может заманить нас в засаду. Движемся по околицам в сторону Ратценбурга.

Кавалькада двинулась на Ратценбург. Однако не успели Эссен и сопровождающие проехать и сотни локтей в нужном направлении, как вдруг сзади послышался бешеный галоп догонявшей их лошади.

– Что за…– заорал Эссен, выхватывая восьмизарядный самострел с которым никогда не расставался. Но закончить фразу ему не дали. Он почувствовал, каксо стороны незнакомца плеснуло могучей силой какого-то неизвестного ему заклинания. Рядом, как подкошенный, рухнул вместе с лошадью Франц Хойзенвеггер.

– Франци! Братишка! – истерически заорал Райнер.

Под Эссеном начал медленно начал оседать конь. Он несколько раз выстрелил в темноту, но это была лишь напрасная трата пуль.

– Боже, что с вами, сир! – забыв про все, снова завопил старший Хойзенвеггер. Конь начал заваливаться на бок, но, как ни удивительно, у Эссена хватило времени выпростать ногу из стремени.

– Франци! Сир! – вопил Райнер.

Сердце Эссена стучало часто и гулко, но не от страха, а от все нарастающего азарта погони. Он поднял голову и увидел, как Черный Человек остановил коня на холме, спрыгнул с него и, похлопав по крупу, отпустил. Уперев руки в бока, он повернулся к преследователям, но с места не сошел. Внезапный порыв ветра донес до Эссена его смех.

Эссен прикинул расстояние и понял, что вряд ли сможет попасть даже из своего оружие. Враг был слишком далеко. Если бы это происходило днем, то тогда вполне возможно, что его самострел проделал бы дырку в наглеце, но сейчас, ночью, это было нереально.

Сенешаль подошёл к Райнеру, причитавшему над телом Франца.

– Дышит?

– Да, сир. Судя по всему, он сильно ударился при падении. Его надо в город.

– Райнер, брось его!

– Нет, сир!

– Тогда оставайся здесь. Свяжись с Гликелем- пусть вышлют помощь и мага врачевателя. А я догоню этого наглеца.

– Но, сир…

– Над Эссеном никогда никто не смел смеяться безнаказанно.

Райнер скорчил совершенно страдальческое лицо. Эссен прекрасно понимал, что сейчас творилось в голове его телохранителя. Он знал о том, что братья не могут жить друг без друга. И думал Райнер сейчас, скорее всего, о том, что эти задвинутые на собственной чести понятия правителей не могут сравниться со священной братской привязанностью. Но Сенешаля все этого мало волновало в данный момент.

Он со всех ног бросился в погоню за Черным Человеком, оставив Райнера убиваться над братом. Он взбежал на вершину холма и увидел, что противник убегает в сторону леса. Им овладела холодная ярость. Эссен будто превратился в гончего пса, которому требовалось только одно – настичь и уничтожить наглеца.

Саму бешеную гонку по ночному лесу Эссен помнил смутно. Он гнал Черного Человека, повинуясь уже не разуму, а какому-то первобытному инстинкту. Он угадывал, куда устремился враг по шороху листьев, внезапному треску сучьев под ногами, по сломанным веткам. Наконец, они вырвались на поляну. И тут Эссен из последних сил бросил в сторону своего обидчика «огненный шар». И беглец упал. Эссен не поверил собственному счастью.