Итак, и взрослые, и дети гораздо эффективнее и с большим интересом обучаются спонтанно, а не реактивно. Как же тогда быть с особенностями школьного обучения?

Для ответа на этот вопрос приведем пример одного исследования, выполненного под руководством Д.Б. Эльконина. Детям старшего дошкольного возраста предлагалось по одной перенести кучку спичек с одного места на другое. Взрослый, объяснив детям инструкцию, намеренно уходил из комнаты, и незаметно наблюдал за поведением детей. Большинство из них вначале соблюдали данное взрослому обещание – переносили спички по одной, затем начинали брать спички по две, три, целыми горстями. Или наблюдался другой вариант поведения: после того как ребенок по инструкции переносил некоторое количество спичек и видел, что куча от этого не уменьшилась, он начинал заниматься совсем другими делами – рассматривать комнату, играть с предметами, которые в ней находились и т. д.

Исключение составил лишь один ребенок, который в течение длительного времени переносил спички по одной. Эта методика, по которой в психологии измеряют уровень пресыщения у ребенка, в данном случае вызвала пресыщение у взрослого. Он вошел в комнату и поинтересовался, что же делает ребенок. Ребенок объяснил, что он – подъемный кран, и ему надо переносить кирпичи для постройки дома.

Конечно, напрямую данную ситуацию трудно назвать обучением, но вот механизм, который позволил ребенку не насытиться, а продолжать выполнять практически невыполнимое задание, непосредственно связан с разговором о спонтанном и реактивном обучении. Что сделал этот ребенок? Он превратил чужую программу (инструкцию) в свою собственную (спонтанную), переосмыслив ее.

Итак, ребенок-дошкольник не умеет переосмысливать чужую программу (инструкцию) и старается по мере возможности ее выполнять, а когда устает, то бросает это занятие. Ребенок, который по своему психологическому возрасту является младшим школьником, уже способен (правда, лишь в некоторых ситуациях) превратить реактивное обучение в спонтанное. Эта способность – делать чужую программу своей собственной – формируется на протяжении всего младшего школьного периода развития. Ее становление и развитие связаны с двумя факторами – во-первых, с позицией взрослого, помогающего учащимся выделить их собственный смысл в том содержании, которому их учат, во-вторых, с уже обсуждавшейся нами проблемой психологической готовности к школьному обучению.

Воспитатели и родители хорошо знают тот факт, что дети этого возраста далеко не всегда принимают от другого смысл собственной деятельности. К примеру, малыш перекладывает спички, а другой взрослый (не тот, кто дал задание) говорит: давай себе представим, что ты подъемный кран, и т. п. Многие дети скажут: «Нет, мне велели перекладывать спички, и я Ваня, а не подъемный кран».

Другие же, как мальчик из работы Д.Б. Эльконина, сами придумывают, как осмыслить инструкцию взрослого.

В первом случае, дети по своему психологическому возрасту являются дошкольниками, и поэтому, несмотря на биологический возраст, не готовы к школьному обучению. А вот если ребенок в состоянии сам переосмыслить реактивное обучение, можно говорить, что он психологически готов к школьному характеру обучения.

Если иметь ввиду полноценную учебную деятельность в ее развитом виде, полностью индивидуализированную, присвоенную ребенком школьного возраста, то про нее тоже нельзя однозначно сказать, в рамках какого обучения она существует: реактивного или спонтанного. Владеющий учебной деятельностью ученик (и взрослый тоже) может разворачивать ее по поводу любой учебной задачи – поставленной самостоятельно или предложенной кем-то другим. Главное, чтобы он принял эту учебную задачу, а уж откуда она взялась – из развития его собственных рассуждений, из книжки, с доски в классе – не важно.