Воспоминания притупили возбуждение. Кровь снова начала поступать в мозг, а не другие части тела. Следующий вопрос так и вовсе пробудил самую настоящую злость. 

— Скажи, Мари, ты ведь уже не девственница? — шепнул Феликс, но в тишине его было слишком хорошо слышно. 

А чего я собственно ожидала? Особенно после вчерашнего. Они хотят меня. Я хочу их. Вчера и сегодня — всего лишь прелюдия к основному действию. 

Но вопрос меня разозлил. Он всколыхнул обиду и злость, которые я предпочитала глушить. 

— Нет, — ответила жёстко и вырвалась из сладких объятий. 

Зеркала вокруг угрожающие задрожали. Ещё немного и разрушенный сарай стал бы казаться не таким уж сильным разрушением.

Всё это время мне хотелось забыть, какой наивной и глупой я была когда-то. Но я никогда об этом не забывала. И прекрасно осознавала, что готова совершить аналогичную глупость. Хотя, конечно, с близнецами всё иначе. Они аристократы. У нас не может быть совместного будущего. И их двое.

10. -10-

Пока зеркальный лабиринт не разлетелся к чертям, я выбежала наружу. 

Позади близнецы пытались остановить меня окрикнув. Но я не послушалась: пробежала через ярмарку к аллее, ведущей на выход из парка, распугивая прохожих. 

Сама не знала куда шла. Но злость на саму себя вела меня прочь из парка. Подальше от мужчин, рядом с которыми мне не место. 

Вот только отпускать меня никто не хотел. 

Я обернулась, услышав за спиной быстрые шаги. Феликс бормотал под нос ругательства, явно адресованные мне. А потом просто схватил меня и забросил на плечо. 

— Отпусти, — проблеяла я, стукнув ладошкой по спине оборотня. 

— Ты хотела сбежать от нас, Мари, — расценил моё поведение Алекс. Видела я только его стройные ноги в начищенных до блеска ботинках, но не сомневалась, что он неодобрительно покачал головой при этих словах. — Так дела не делаются. 

— А обязательно было лезть мне в душу? — выплюнула я. 

— В чём дело, Мари? Это был простой вопрос. 

— Тебя обидели, когда это случилось? — Феликс даже остановился, задавая вопрос. 

— Что? — в голосе оборотня чувствовалась угроза, и я не поняла её причины. А когда до меня дошло на что он намекает, я лишь возмущённо пропищала. — Нет. Никто не брал меня против воли… 

— Прекрасно, тогда почему тебя это так задело? Может, расскажешь?

Феликс донёс меня до кареты и прежде чем я успела прийти в себя, оказавшись на ногах, запихнул внутрь. 

Алекс сел следом за нами и закрыл дверь. Карета тут же тронулась с места. 

— Так ты расскажешь? — повторил Феликс. 

— Нет. 

— Ладно, как хочешь. 

— Просто выговориться иногда бывает полезно, — заметил Алекс, но тоже не стал настаивать. 

— Мне это не нужно, — резко ответила я и отвернулась к окну. Меньше всего мне хотелось говорить. 

О своём первом и единственном опыте я никому не рассказывала. Ну не совсем так. Однажды я рассказала Ариане о глупой подавальщице, отдавшейся за сараем со свиньями. Я постоянно рассказывала ей пикантные истории, случавшиеся в «Голодной лисице» и она ничего не заподозрила. Но признаться, что той подавальщицей была я, никогда не решилась бы. 

Карета ехала по улице, где находился салон «Эржабет Бат». Взгляд мой прикипел к знакомой витрине. И большому объявлению: «требуется продавец». 

Сердце сжалось от сожаления. Мне так нравилась эта работа. А каких трудов стоило отвоевать право работать здесь. 

— Ты это видела?! — потрясла мать свёрнутой газетой. Той самой, где я обвела в овал вакансию продавца салоне женской одежды. А на другой полосе заметка о пропавших девушках, в которую мать чуть ли не под нос мне пихала. — Я не хочу, чтобы и твой портрет когда-нибудь напечатали здесь.