Нанятых оказалось столько же. В общем, ровно под двадцать некислых и туго набитых баулов, с лямками и ремнями поперек груди, ждущих своих верблюдов. Пятерка компаньонов Кота смотрела на выстроившиеся две шеренги как на говно и не вмешивалась в разговоры шефа.

– А теперь отбой. По загонам.

Вольные залопотали, явно желая провести вечерок с ночкой «как следует».

– Хлебальники завалили! – мягко и ласково попросил Кот. – Ясно?

Вольные, уже сбившиеся в кучу, косились то на него, то на «братву», явно забившую на них и о чем-то треплящуюся, и смелели на глазах. Голытьба голытьбой, но покрутило в жизни каждого, такие затыкаются только после хорошей трепки. А Кот, при всем своем крутом обвесе, сам-то крутым не казался. Типа, можно и права покачать.

Хаунд, наблюдая начавшуюся комедию, довольно морщился, искреннее жаждав мордобоя с кровищей. Ему-то Кот совершенно не казался добрым-хорошим рубахой-парнем. Не бывает сейчас такого, чтобы успешный караванщик делал работу уговорами и компромиссами с консенсусами. Странно, что это же не понимали вольнонаемные во главе с выделяющимся поджарым парнягой чуть за двадцать.

Этот-то, одетый пока вполне добротно и, совершенно точно, недавно крутившийся среди местных авторитетов, воду и мутил. Почему крутился среди авторитетов? Мужиков и пару затесавшихся теток жизнь явно жевала вместе с видавшими виды одежонкой с обувкой. А юный храбрец, подбивающий компаньонов на корабельный бунт, разве что чуть заляпал в грязи новехонький летный комбинезон, да ботинки оказались недавно чинеными, в отличие от дерьмища на ногах соседей. Ну и въевшаяся манера руководить, нагловатое поведение и все остальное. Включая уже подживший бланш на пол рожи, ни разу не худой и почти лоснящейся. Ляпнул чего не то, скрысятничал, подставил кого круче, вот и дали пинка под жопу. Да еще небось дали срок загладить вину или свалить с Кинеля. Такому куда податься?

Только в город или в ходоки при караванах. Раз нанялся тащить добро на горбу, то косяк связан с городскими, и туда ему путь заказан. Не дурак, наверное, но и не шибко умный, йа. Щас еще и докажет эту нехитрую и наспех сляпанную теорию. Прям вот сейчас.

Так и вышло.

– А чего, командир, так жестко-то? – Парняга насупился и явно не собирался отступать.

Хмурился-то явно из-за тычков в спину, не желая оказаться на первой роли и сейчас недовольный из-за этого. Ну, милок, умей за слова отвечать, особенно когда положиться не на кого.

– Жестко? – Кот расплылся в улыбке.

– Да, жестковато. – Парняга, все же чуток ощутивший поддержку от одобрительно нудящих вольнонаемных, смелел на глазах. – Идти хер пойми куда, людям надо, ну… в общем, напоследок отдохнуть, друзей с семьями повидать. Да и аванс не мешало бы выдать, оставить родным и все такое.

Хаунд чуть не хрюкнул от удовольствия, предвкушая скорое будущее и развязку. Чернявый собрат по цепи и та самая баба со светлыми волосами тоже с интересом смотрели спектакль. Остальные рабы, пока не подгоняемые «братвой» Кота, сидели и молчали.

– Аванс, конечно, это верно. – Кот кивнул. – Только, землячок, ты про него что-то говорил? Неа. И я не говорил. Так что вопрос о передаче чего-то там заранее скорбящим родственникам считаю необоснованным. Отдыхать у вас всех времени было по самую сраку, иначе хрена вы бы нанялись мой товар нести, верно? Во-о-от, так что не хер тут на совесть давить. Сказал – по загонам, так разошлись. Кто чего не взял – не мои проблемы, предупреждали о явке к вечеру со всем нужным. А, да… если кому сейчас захочется выйти и ляпнуть, мол, шиш я пойду с Котом… так выходите.