Следующие полтора суток ушли на обход станций Центра и ближайших к ним поселений. Администраторы поселений с чрезмерной угодливостью снабжали Веру информацией о пропавших людях. Вера допрашивала тех, кто последними видел пропавших, по нескольку часов беседовала с их друзьями и близкими, выясняя до мельчайших подробностей особенности и привычки тех, кого давно не видели. Постепенно список «кандидатов» сокращался: непризнание некоторых погибшими было простой формальностью – в их смерти даже у Веры не возникало сомнений, просто таково было правило: в умершие записывали лишь тех, чьи трупы захоронили. Другие хоть и пропали при обстоятельствах, не исключавших их выживание, но не обладали и тенью тех способностей, которые могли бы сделать из них Соломона. Постепенно список проверяемых сократился до нуля – никто из перечня без вести пропавших не мог быть Соломоном. В таких случаях следовало либо начать с начала – осуществить более тщательное изучение уже проверенных кандидатов, либо принять меры к расширению круга поиска.

Мысленные карточки с анкетами без вести пропавших, дополненные сонмом вновь полученной информации по каждому записанному в них человеку, словно колода игральных карт, постоянно перетасовывались в Вериной голове, сопоставлялись так и эдак, накладывались на прочие известные ей факты, которые имели отношение к этому делу. Эта работа в сознании Веры приостанавливалась только на время сна. Каторжане, крестьяне, сталкеры, военные… – именно из этой группы риска состояла большая часть пропавших…

– Стоп!!!

В этот момент Вера сидела в небольшой пещерке, образовавшейся в результате проседания грунта. Вера давно облюбовала это место. Расщелина находилась почти в самом центре Улья, но сюда никто не ходил, видимо, боясь обвала. Последние два дня Вера провела здесь – в кромешной темноте, не разрываемой даже светом грибов-светильников. Она старалась полностью отключиться от внешнего мира, чтобы никакие раздражители – ни звуки, ни свет, – ничто не мешало мышлению. Думать – это единственное, что ей оставалось делать, потому что вся информация, которая могла быть получена, уже находилась в ее голове.

– Стоп!!! – сказала себе Вера.

Она выдвинула одну из шуфляд в своей памяти и невидимой рукой извлекла оттуда несколько карточек: «пропал без вести при зачистке прилегающей к поселению Поверхности в составе отряда самообороны поселения…», «пропала без вести при отражении нападения диких диггеров», «пропал без вести в Битве со Змеями». Все пропавшие без вести в ходе военных операций были гражданскими лицами. Некоторые из них входили в число администраторов, а некоторые просто в состав местной самообороны, но никто не был военным! Вера еще раз вернулась к информации о погибшем в Битве со Змеями – это был бурлак, один из каторжан, приписанный к поселению в Центральном секторе. Он попал в выборку, потому что до каторги жил в Центре и потому что пропал без вести в Битве со Змеями. Тогда не вернулась целая объединенная группа военных и бурлаков, и никто не видел и не мог пояснить, при каких обстоятельствах они пропали. На следующий день к озеру был направлен большой поисковый отряд, который собрал трупы военных и бурлаков и прямо там, на Поверхности, захоронил найденные тела. И все же два или три убра из той группы числились без вести пропавшими, потому что тел их не нашли, а живых очевидцев их гибели не было. Не было и сомнений, что все они погибли, скорее всего, были сожраны змеями, и искать среди них Соломона – пустое дело. Но факт остается фактом – ни один из них не попал в картотеку пропавших без вести, хотя должны были значиться там – ведь все они приписаны к Урочищу, одному из поселений Центра. В то же время бурлак-каторжанин, пропавший вместе с ними, в этом перечне оказался. А это значит, что Вера обладала не всей информацией о пропавших выходцах центральных поселений.