Кат медленно – мало ли, насколько хорошо их видно через окно, свечи-то яркие – вытянул из кобуры пистолет. Снял с предохранителя. Опустив вторую руку, взвел затвор, следя глазами больше не за хозяйкой, а за окнами. Хотя вряд ли будут бить дефицитные стекла, через дверь пойдут, но могут и не выдержать. Садко прав: самый интересный вопрос – это сколько там народа.

– Зарежу, дура! – угрожающе сказал певец. – Сколько?

– Да нет там никого! – крикнула староста. – Пошли к двери, сам убедишься.

На ее крик с печи тяжело спрыгнул кот. Медленно прошагал по комнате, задрав хвост, остановился возле стола, внимательно разглядывая раскрасневшегося Садко с ножом у горла хозяйки. Фыркнул и остановился.

– Пошел вон! – рявкнул певец. – Давай, хозяйка, отгони скотину!

– Это ты – скотина, – ответила староста. – Иди, Васенька, иди… По мышам там, по кошкам своим. Гость попался злой, еще обидит.

Кот мурлыкнул и потерся о ее бедро, потом коротко мяукнул низким густым басом и без особых раздумий вцепился когтями в ногу Садко.

Бродяга заорал дурным голосом и – случайно или нет, тут уж не понять – полоснул ножом по горлу хозяйки. На стол, тарелки, блюдце с комками воска хлынула струя крови. Темно-красная, она словно долго копилась в теле женщины, надувалась пузырем, ожидая этого момента. Садко отскочил назад, наклонившись и тыкая окровавленным ножом в намертво прилипшего к нему кота. Не попал ни разу – зверь, словно читая мысли, каждый раз уворачивался от лезвия. Только глубже впивался когтями и утробно выл. Кат вскочил из-за стола, чтобы не вымазаться в крови. Уронил за спиной стул и застыл с пистолетом в руке.

Стрелять? Да в кого – не в кота же…

– Убей его! – орал Садко. Один раз он попал в напавшее животное ножом, но этого, видимо, было недостаточно.

Староста обмякла на стуле, откинувшись назад. Из распоротого горла шли алые пузыри, надуваясь и опадая в такт угасающему дыханию. На столе и под ее ногами были лужи крови.

– Вы чего, сдурели? – спросил открывший наконец глаза Груздь. Глянул на умирающую хозяйку. – Совсем ебнулись?!

Кат отскочил от стола к вешалке и сдернул с нее свободной рукой автомат, закинул ремень на плечо.

– Поднимайся! Уходить надо, – велел он дружиннику. – Певец у нас психопат и мудак, пусть здесь остается.

– Как это – здесь?! – завопил от боли и испуга Садко. – Кота, кота прибейте! Я с вами ухожу, меня же повесят здесь!

Кат повернулся к двери, но было поздно: она рывком открылась, и в грудь ему уперся длинный ствол. Серьезная такая игрушка для здешних мест, «Байкал» или МР-155 – сталкеру было не до угадывания.

– Бросай «макарку», – хрипло заявил владелец ружья, косматый, похожий обликом на Груздя. Только ростом пониже. – А ты кончай визжать, придурок!

Это он уже бродяге. Кота тот с трудом, но оторвал от ноги, однако больше ничего не смог ему сделать – зверюга расцарапала врагу руки, никакой нож не помог. Разодрала всего и смылась в соседнюю комнату, как и пришла в дом. Раз окно приоткрыто, теперь наверняка на улице.

Кат медленно наклонился, чтобы положить пистолет на пол. К счастью, мужик с ружьем ему не препятствовал. Даже ствол не опустил.

Над головой сталкера пролетел нож, попав деревенскому точно в глаз. Судя по тому, что торчать осталась одна рукоятка, бросок был не просто сильным – мощным. Профессиональным.

Ружье в руках мужика гулко хлопнуло, зарядом картечи разнеся не только окно и крестовину, но и крепко изуродовав раму, от которой во все стороны брызнули щепки. За неровной дырой, в саду, раздались крики. Точно, страховал кто-то еще, никаких сомнений.