Ступени шатались и трещали на все лады. В темноте Дима оступился и едва не полетел вниз, но Бугай поймал его под локоть.

– Держись за руку. У нас даже малышня спускаться умеет, а ты, лоб здоровый, чуть не улетел, – беззлобно уколол его мужчина. – Ну, добро пожаловать.

Перед глазами юноши открылся большой зал с низким потолком, стены были завешены многочисленными коврами, грязными и засаленными настолько, что рисунок слился в серо-коричневое пятно. По центру стоял колченогий стол, за ним компания мужчин самого разного возраста играла в карты.

Двое доигрывали кон, остальные с интересом следили за исходом поединка.

– Все, в дураках ты, Васятка, – гоготнул полноватый, налысо бритый мужчина в заляпанной футболке и протертых на коленях спортивных штанах. – Подставляй лоб.

Васятка, молодой парнишка с торчащими красными ушами, покорно наклонился и получил звонкий щелбан. Компания одобряюще захохотала, единственная женщина раздавала карты.

– Под дурака ходят, – заявила она неожиданно молодым голосом, хотя на вид Дима дал бы ей не меньше сорока.

В дальних углах скапливалась темнота, там на матрасах спали дети, чумазые и тощие. Глазастый паренек не старше трех лет внимательно наблюдал за старшими, но не лез.

Зал освещали лучинки из тонких щепок, зажатые в разрезанные крышки консервных банок. Электричества в бункере не было.

– Э, народ, начальство вернулось! – рявкнул Бугай, выходя в освещенный круг.

– А это что за заморыш? – бестактно поинтересовался один из картежников.

– Заморыша зовут Дима. Будет с нами жить. Пожрать сообразите, что ли, голодные с дороги. И растолкайте кто-нибудь Ленку, пусть глянет, что с этим дохликом делать, может, намазать чем. Сеня, ведро вскипяти, надо товарища помыть, весь закопченный. А ты, друже, не стесняйся, проходи, садись. Сейчас еды принесем, Леночка придет, осмотрит тебя, она у нас медик, чуть-чуть до диплома не доучилась в медицинском, но все лучше, чем ничего.

Диме было худо. От удушающей вони, стоящей в воздухе, начинала кружиться голова, а желудок сжимался спазмами. Болело все тело, казалось, не было ни одного сантиметра кожи, к которому можно прикоснуться.

– Что у вас из лекарств есть? Я с медициной знаком не понаслышке.

– Лекарств? – задумчиво протянул Бугай. – Да откуда бы, все уже лет десять, как покончалось. Ты это, Ленку лучше спроси. Короче. Народ, это Дима. Диму не обижать, вопросами не доставать, дайте человеку очухаться. А я пошел, скоро буду.

Леночка оказалась сердитой теткой неопределенного возраста, почти беззубой, как и многие здесь, с красными грубыми руками.

– Кому тут не спится?! – грозно рявкнула доктор, обводя взглядом присутствующих.

– Елена, это из-за меня вас потревожили, – вежливо подал голос Дмитрий.

Женщина осеклась от неожиданности, удивленно вскинула брови.

– Интеллигент, что ли? Ты кто такой-то? – уже спокойнее спросила она.

– Зовите Димой. Елена, у меня ожоги второй степени, очень больно. Поможете? – голос юноши, помимо его воли, прозвучал совсем жалобно и измученно.

– Еле-е-ена, – протянула доктор. – Меня так уже лет двадцать никто не называл. Поди ж ты, царевич-королевич. Только вот, как бы ни хотела я тебе помочь, ничего не выйдет. Лекарств у нас нет. Ни аспирина, ни вазелина, как говорится. Так что, дружок, по старинке, баночку выдам, в баночку пописаешь, этим и намажешься. Уринотерапия. Лучше, чем ничего.

Дима с отвращением скривился.

– Неужели ничего нет вообще? – тихо спросил он. – Как же вы тут живете?

– В дерьме живем! – внезапно злобно ответила Лена. – Ты на нашу голову свалился – жрать дадим, спать положим, а ему тут царских почестей подавай! Не нравится – сиди так!