с переключенным в первое положение режимом «вода/воздух» на плечо повесил. Наконец, вооруженный указаниями Тараса, на что в первую очередь обращать внимание, Батон неспешно погрузился в мрачную пучину Атлантики и провел насколько мог тщательный осмотр «Грозного», один раз чуть не запутавшись в сетях, поставленных Треской, с накопившимся небольшим уловом.

– Да, обшивка чистая, без видимых повреждений. Насколько это было понятно. Но где запчасти для ремонта взять? Короче, так, – подводя итог невеселому перечислению накопившихся проблем, сказал Батон. – Для начала предлагаю изолировать базу, а то эта дрянь расползется еще. И наш склад от уже перенесенных контейнеров тоже очистить нужно.

– Дудки, чувак! Как хотите, но я ящики обратно в те катакомбы фрицевские не потащу, – мгновенно испугался Треска. – И почему они вечно какую-то жуть придумывали?

– Между прочим, кран для русского самовара в Германии изобрели, – заметил Паштет.

– И что с того? Какой идиот вообще ляпнул – «что русскому хорошо, то немцу смерть»?! Когда наоборот все вышло! После того, что с Ежи случилось, мне вообще по коридорам лодки одному ходить стрёмно. Проклято тут все, говорю я вам. Духами да трупами нашпиговано. Это не Королева Мод, а Королева Морг! Темная ледышка, нехорошая. Да и звук этот позавчера, – повар сделал паузу, подчеркивая значимость того, что собирался сказать, и, нахмурившись, исподлобья оглядел собравшихся. – Все ведь слышали.

Низкий, вибрирующий звук, тягуче полившийся с юго-запада вечером, вероятно, слышали все обитатели обледенелого материка. Высыпав на палубу, выжившие с замиранием сердца смотрели на спокойный морской горизонт, из-за которого доносился могучий громоподобный рык невидимого то ли животного, то ли механизма.

– Буря? – с надеждой спросил стоявшего рядом Савельева Треска, у которого от страха душа ушла в пятки.

– Нет, – вслушиваясь в приносимые ветром зловещие оглушающие переливы, тот с сомнением покачал головой. – На ветер или гром не похоже. Это что-то еще.

– Что? – пробормотала Лера, чувствуя, как под курткой взмокшая тельняшка прилипает к позвоночнику, и все тело стремительно покрывается гусиной кожей.

– Поверь, если бы я знал, мне было бы намного спокойнее, – пробормотал хмурившийся рядом Батон.

– Тогда кит, – внес догадку Паштет. – Вот сейчас, слышите? Ну точно, кит это!

– Да, киты могут, – прищурившийся Тарас поднес к глазам бинокль, оглядывая горизонт. – Но какое до него расстояние? Горизонт чист. Животное каких размеров может издавать такой звук?

Внезапно густое монотонное дребезжание резко оборвалось на особо низкой ноте, и по ушам вместе с порывами ветра ударила звенящая тишина.

– Что за черт, – обескураженный старпом опустил бинокль, все еще продолжая вслушиваться.

Ничего. Только шум ветра и размеренный плеск волн, вылизывающих тело лодки.

– Как выключили, – механически стянув ушанку, отвороты-«ушки» которой были густо усыпаны рыболовными крючками всех мастей, суеверно перекрестился Треска.

– Чем бы оно ни было, то, что издавало этот звук, невероятно огромное, – Тарас продолжал всматриваться в горизонт.

В ту ночь разбредшиеся по каютам люди долго не могли уснуть, невольно вновь ожидая услышать идущий из-за горизонта громоподобный призыв неведомого существа.

– Ладно, с этим потом разберемся, – Батон отмахнулся от Трески, возвращая разговор в нужное русло. – Хошь не хошь, а с контейнерами решать придется, не за борт же их пускать.

– А что, идея! – дружно оживились повара.

– Не выйдет, – покачал головой Савельев. – Хотите, чтобы эту заразу течениями по всему свету разнесло? Я предлагаю где-нибудь их закопать.