– На твои уши, – ответил владыка, – план таков. Мы ставим тебя на тот самый пятачок, где оборотень обычно нападает. Ты засечешь его приближение по звукам. И в нужный момент снайперы с ближайшей высотки его пристрелят.

– Бред, – хохотнул я, – в этом плане полно белых пятен.

Крушитель недовольно зарычал. Еще бы, его Бога во плоти критикуют! Но Брусиловский успокоил его поднятой рукой.

– Кущев, у тебя же лучшие уши в Форпосте. Разве ты не справишься?

На «слабо» пытается взять. Нашел дурака!

– Без «шумового портрета» не вижу смысла браться, – заявил я, – к тому же дело не только во мне.

– Ну да, – согласился герцог, – тварь может не явиться или обманет тебя как-нибудь. Снайперы могут промазать, наконец. Но мы постараемся сделать все в лучшем виде. Не оставлять же этому демону жизнь… Тем более что у нас все же есть его «шумовой портрет». Моим бойцам удалось записать кое-что на диктофон.

Молчу, глядя ему в лицо и заложив руки за голову.

– Впрочем, если ты отказываешься… – улыбнулся владыка.

– Верни меня в камеру, – произнес я, вставая с кресла, – ну тебя на фиг с твоим оборотнем.

– Сесть! – воскликнул Брусиловский так громко, что я невольно хлопнулся задом на кожаное сиденье. – Ты хоть знаешь, почему тебя тогда не вздернули сразу? Потому что я за тебя попросил. У меня хорошая память, Кущев, и я помню все твои прошлые заслуги. Вот и убедил царя, что ты еще пригодишься Форпосту. Но если он узнает о твоем отказе – тебя тут же удавят. Знаешь ли, царю давно уже надоело тебя кормить. Прошлый год выдался неурожайным. И лишние рты нам ни к чему.

Вот тебе раз. Дотрынделся. Хоть я и устал от жизни, но в этот момент понял, что помирать абсолютно не хочу. Да и не люблю я быть в долгу.

– Ладно, помогу, – буркнул я.

– Что, план уже не дебильный, да? – заржал Брусиловский. – В общем, так. Выезжаете сегодня же. Я позабочусь, чтобы вас немедленно снарядили всем необходимым.

Надо признать, он меня переиграл…

Конечно, сразу же защищать Родину меня не отправили. Сначала довольно вежливо проводили в душевую, затем постригли бороду и заросшую до невозможности голову, а потом отвели в столовую и щедро налили огромную плошку щей. Ну да, как же не покормить защитничка. А то, глядишь, помрет по дороге.

Сидя за столом, я уплетал восхитительно вкусный суп из щавеля и крапивы. Божественно! После практически целого года на баланде даже эта нехитрая пища казалась амброзией. Для меня еще и куриного мяса не пожалели…

Как мало человеку нужно для счастья.

А Брусиловский все же что-то недоговаривает. Скажем, для чего ему именно я, если живцом можно сделать абсолютно любого? Эффект будет тем же. А тепловизоры и приборы ночного видения на что? В Форпосте их навалом. Зачем ему вообще мои уши? Уши… Все дело в них, родимых. Что скрывать, я слышу гораздо лучше остальных. Таким родился, ничего не поделаешь. Вдобавок, профессия обязывает. Обязывала.

Я тяжело вздохнул, вспомнив кадры из прошлой жизни – заснеженные сопки, вздымающиеся морские волны и стройные ряды черных подлодок у города Полярного.

Подлодки… С детства от них фанатею. Как отвели в двенадцать лет в субмарину-музей, с тех пор ими и «заболел». До того момента я даже близко не представлял, какова подлодка изнутри. Сложнейшее, пугающее, но в то же время восхитительно-притягивающее инженерное сооружение, такое совершенное и такое аскетичное. Но больше всего меня поразило, когда экскурсовод рассказал мне про гидроакустика – человека, который слушает, что творится вокруг подлодки и фактически направляет ее, являясь и ее глазами, и ушами одновременно. Сделано это было с таким вдохновением и так красиво, что я сразу же и на полном серьезе захотел стать акустиком.