– Прекрати сопеть. Иди сюда! – раздраженно бросила женщина через плечо.

В углу завозились, послышались всхлипывания. Парень отчаянно боролся со страхом, однако в конце концов повиновался и подошел. В пляшущем свете лампы Марина разглядела юношу. Симпатичное некогда лицо было перекошено от страха, губы разбиты, карие бездонные глаза на исхудавшем лице казались непропорционально огромными, темные грязные волосы падали на лоб. Заляпанная пятнами светлая футболка была во многих местах разорвана, через бровь тянулся тройной шрам.

– Это ты, значит, шпион. Не очень-то ты похож на крутого разведчика, дружочек, – раздражение прошло, уступив место сочувствию.

Мальчишка казался совсем юным, выглядел жалким и испуганным, совершенно несчастным.

– Как тебя зовут? – уже намного мягче поинтересовалась Марина.

– Женя, – прошептал он.

Тьфу ты, черт, история действительно повторяется. За закрытой дверью жалкий, болезненный Женя и она, Марина, то ли человек, то ли монстр, кто бы понял…

– Это я тебя так? – тихо спросила женщина, отворачиваясь.

– Да.

– Прости…

– Кто вы?

Алексеева резко обернулась.

– Это ты меня спрашиваешь? А товарищ полковник считает, что как раз твоя задача – рассказать мне, кто я! – в сердцах воскликнула она.

– Вы? Я не знаю, кто вы.

– Ты меня боишься. Я по глазам вижу, вы все боитесь, и полковник боится, и те, кто был рядом раньше. Я – не человек, так ведь ты думаешь? Омерзительный монстр, располосовала тебе лицо? Страшно тебе, мальчишка? – горько спросила женщина.

Ей хотелось кричать и кусаться, выплеснуть отчаянье и бессилие последних дней, проклиная жизнь и природу, хотелось плакать, вопить так, чтобы слышал весь этот спятивший мирок.

Парень посмотрел на нее с внезапной жалостью в глазах. Его еще почти детское лицо стало вдруг серьезным, внимательным.

– Страшно, – твердо ответил Женя. – А еще страшнее оттого, что я все видел. Я был рядом с вами от начала до конца. Вы не человек, Марина. Вы нечто большее, вы – будущее.

Алексеева скривилась, недовольно повела плечами.

– Оставь свой дешевый пафос, мальчик, – ей не хотелось вслух повторять его имя, имя из своих страшных снов.

– Это не пафос. Эксперимент полковника Рябушева направлен на проверку действия пластохинона. Ваш дневник у них. Они все знают.

– Все знают, – эхом повторила Марина. – Как они могут знать то, что не знаю даже я? Откуда им известно про эс-кей-кью-один больше, чем мне?

– Марина, послушайте…

Женщина коснулась его теплой руки. Парень отшатнулся, но пересилил себя и взял ее за руку.

– Ты слишком много знаешь для простого разведчика, который заблудился возле военной части, – спокойно сказала Алексеева, глядя ему в глаза. – Ты не просто так оказался здесь, правда ведь, Женя?

– Ваш ребенок находится в бункере конструкторского бюро. Это там, где…

– Я знаю, где этот бункер, двадцать лет жила в этом городе, – резко перебила Марина. – Значит, те ребята-сталкеры все-таки спасли моего мальчика. И притащили его в бункер конструкторского бюро. И как же отреагировало ваше командование?

– Отец разрешил оставить ребенка у нас.

– Отец? Так ты – сын начальника бункера? Ну что же, все сходится. Тебя отправили в разведку, а точнее – выкрасть блокнот, пока вояки не вычитали там что-нибудь интересное. А ты, как молодой герой, естественно, вызвался сам. Сколько тебе лет? Семнадцать, двадцать? Мои юнцы в бункере так же рвались на подвиги…

– Вы правы. Мы пошли отрядом вызволять дневник. Отец велел разведать обстановку… И все погибли. Я не знаю, как это называется… Они помешались и начали палить друг в друга. А я бежал, не остановил их. И решил закончить задание сам. А потом попался. Почти в тот же день, что и вы.