– Не нравится мне эта его жена, – сказал Федор, – не думаю, что она уж так больна. Просто притворяется, на жалость бьет, чтоб выпросить чего-нибудь.

Неля вдруг сердито глянула на него:

– Откуда ты знаешь? Сам бы попробовал двух детей растить.

– Плохо она о них заботится, – фыркнул Федор, – дети тощие, одеты кое-как, девчонка вообще в обносках материнских.

– Зато она их не бросила. Лучше уж такая мать, чем никакая, – огрызнулась Неля. – У нее мальчишку давно хотят отобрать – видел, какой он?

– Его что – убить хотят? – похолодел Федор. Хоть он и пришел в ужас при виде маленького урода, но у него в голове не укладывалось, что можно хладнокровно вынести приговор ребенку, хотя понятно, что для матери он был лишь обузой.

– Ну, может, не убить, а мутантам отдать, которые наверху живут, – нехотя сказала Неля.

– Я слышал, мутанты живут на Филевской линии, – сказал Федор.

– Они много где живут, – буркнула Неля, – говорят, их община есть где-то в районе Измайловской, и некоторые сталкеры даже ведут с ними дела. Дашке предлагали забрать у нее мальчишку, отнести мутантам. Но Дашка не отдает, все тянет – говорит, мал он еще. Говорит, его вообще убить хотели, когда он только родился, и увидели, какой он. А она его отстояла.

– Да чего ты так раскипятилась-то, – удивился Федор. – Сначала сама говоришь, что иногда лучше умереть, чтоб не мучиться. И тут же наоборот – переживаешь, что мальчишку хотели избавить от страданий.

Девушка закусила губу. Потом вдруг фыркнула.

– Да, тут ты меня подловил, – признала она. – Просто мне детей почему-то всегда жалко – они маленькие, не понимают еще, за что им это.

– Всех не пережалеешь, – философски заметил Федор, довольный, что хоть в чем-то одержал верх над ней, и она сама это признала.

– Ладно, проехали, – сказала она, насупившись. – Просто Дашка одна ко мне тут относится нормально, остальные все шарахаются, хуже, чем от чумной. Она, конечно, тоже со своими закидонами, но она мне нравится – хотя бы за то, что поступает, как хочет, и плевать хотела на остальных.

«Неудивительно, что от тебя люди шарахаются, если ты каждому так грубишь», – подумал Федор.

Неля вдруг шагнула в сторону, прислушалась. В одной из палаток что-то рассказывала женщина – нараспев, видно, убаюкивая ребенка.

– Было то на Москве в стародавние времена. Правил тогда грозный царь, все по-своему переиначивал, на иноземцев глядя. И был у него советник – Лефорт. Был Лефорт другом и помощником царя во всяких делах, непростой был человек, умел царю угодить и глаза отвести.

Неля рванула полог, сунулась внутрь, женщина внутри вскрикнула:

– Кто это? Чего тебе нужно, малахольная? Вон, ребенка переполошила, не уснет теперь.

Раздался детский плач, женщина зашикала. Несколько человек оглянулись было на шум, но вскоре потеряли всякий интерес к происходящему – подумаешь, бабьи разборки. Вскоре ребенок затих – видно, успокоился. Федор остался возле палатки, в которой скрылась Неля, и ему был слышен весь разговор.

– Ты чего сейчас рассказывала? – спрашивала Неля.

– Твое-то какое дело? Сказку дитю на ночь.

– А откуда ты знаешь эту сказку? Кто тебе ее рассказал?

– Никто. Чего привязалась? Сейчас закричу, людей позову.

– Не надо, – умоляюще сказала Неля. – Вот, возьми. Это для мелкого.

– С чего бы ты вдруг добрая такая? – настороженно спросила женщина.

– Я еще дам, только расскажи мне эту сказку.

Федор переминался с ноги на ногу. Уходить не хотелось, но и стоять так было неловко. Он опустился прямо на пол, делая вид, что ему в ботинок что-то попало. Тем временем женщина в палатке сменила гнев на милость. И снова монотонно завела нараспев: