– Я твоих советов не спрашивал! – рыкнул Глеб, но всё же остался на месте.

– И напрасно. Ты ведешь себя так, как будто беременность – это смертельная болезнь. Ты уже задолбал Саньку своей заботой! Всему же должна быть мера. В конце концов, она – свободный человек, а не твоя собственность. Что переживаешь за нее – это правильно, и я тебя понимаю, но устраивать из-за ерунды шекспировские трагедии… Не по-мужски это, Глеб, поверь мне. И на меня орать тоже не надо, всё-таки я тебя вдвое старше.

– Ладно, прости, – тряхнул головой мутант. – Я и правда чего-то… Но я и в самом деле испугался. Сашка устала сегодня, плохо себя чувствовала… Я заглянул в ее спальню – а там пусто, даже постель не смята. И никто не знает, куда она подевалась, никто ее не видел! Я – к тебе, а там сказали, что вы с ней куда-то уперлись. И тоже никто не знает, куда. Что я должен был думать?

– Уж, во всяком случае, не то, что я повел Саньку с бандитами сражаться или бревна таскать, – с обидой проговорил Денисов.

– Куда вы хоть в самом-то деле ходили?

– На кудыкину гору.

– Да ладно тебе, – пихнул Глеб плечом в плечо Пистолетца. – Я ведь извинился. И плитку тебе, кстати, выбил.

– Что, правда? – округлил глаза Денисов. – Вот уж спасибо – так спасибо! Тогда я побежал за ребятами, а то еще передумает мама твоя…

Пистолетец и впрямь припустил к Резиденции, оставив мутанта в полной растерянности.

– Так куда вы ходили-то? – крикнул он вслед убегающему другу.

– Потом! – отмахнулся тот. – У Саньки спроси, она как раз быстрее и успокоится.

Можно долго спорить насчет совпадений. Что это – слепая случайность или некий знак, подаваемый нам откуда-то свыше? Иван Андреевич Кардаш (теперь уже Кардан, иного обращения к себе он больше не допускал) верил во второе. Только на сей раз он опять не мог знать про совпадение, и что где-то там в Устюге некий патрульный провалился в подвал разрушенного здания. Ему стало известно лишь, что такое событие произошло здесь, в Лузе.

Осторожный стук в дверь прервал послеобеденные размышления Кардана. Хозяин города монстров поморщился, отложил карандаш, закрыл блокнот и недовольно крикнул:

– Кто там скребется? Заходи, если по делу!

Дверь приоткрылась. В проеме показалась круглая безухая голова со светлым пушком на затылке. Кардан тут же сменил гнев на милость – он уважал за врожденную порядочность и скромность этого невысокого, крепко сбитого парня.

– Заходи, заходи, Андрюша, – позвал Кардан.

Андрей Стащук – боец по прозвищу Крыш (вероятно, из-за того самого пушка-«крыши» – у большинства и этого не имелось) – проскользнул в комнату и аккуратно прикрыл за собой дверь.

– Не топчись ты у двери, – махнул рукой новоявленный главарь, – иди сюда.

Крыш подошел к столу командира.

– Разреши доложить! – вытянулся он в струнку, что с учетом его сложения и роста выглядело весьма комично.

– Да говори ты нормально, Андрей, – скривился, как от зубной боли, Кардан. – Мы же не на параде. Что там у тебя?

– Хмурый в подвал провалился.

– Какой Хмурый, в какой подвал? – еще сильнее сморщился главарь. – Это вы Гришина так называете?

– Да, Серёгу Гришина. Вот он и… того.

– Что – «того»? Умер, что ли? Как его угораздило провалиться? И что за подвал такой, где он?

– Не-не, – замотал безухой головой Стащук. – Хму… Серёга, в смысле, живой. Только ногу вывихнул. А подвал там, у площади, на углу. Рядом тут… Развалины там, крапивой всё заросло. Он туда полез и провалился.

– Андрей, – посуровел Кардан. – Ты – парень, конечно, хороший, но сейчас ты меня начинаешь злить. По-твоему то, что Гришин вывихнул ногу, – это важная причина отрывать меня от дела? И вообще, на кой черт этот Хмурый полез в крапиву? Только не говори, что по большой нужде, иначе я совсем в своих подчиненных разочаруюсь.