– Есть люди, у которых еще меньше, чем наше «ни хрена», у Лёхи кое-какая идея.

– Они возьмут в уплату продукты. Которые все равно с собой не унесешь. – Алексей почувствовал, что теперь его слушают внимательно. – Конечно, предпочли бы что-то посущественнее, но там нормальные мужики сидят, можно договориться. Не потребуют отдать им людей в рабство или женщинами поделиться.

– А что, такое бывает? – спросил Калинин.

– Еще и не то бывает! – вернул его к реальности Алексей. – Ты тут нашел, кого спросить-то… Пищухина. Который кроме своего Бауманского Альянса не видел ничего, который поверил первому встречному и поперся за ним на край света.

– Ты хочешь, чтобы и я сейчас поступил так же, да еще и жену с ребенком с собой прихватил? В этот самый ад, который ты тут нам расписываешь?! Стас, я уже не понимаю, кто больше ненормальный, ты или он!

– Все нормальные. У нас выбора нет. Ад скоро сам придет сюда, и ты это знаешь, уже говорили.

– А может, обойдется?

– Может быть. Но обещать этого тебе на сто процентов я не могу. К тому же, я еще ни единого слова про бункер не сказал сегодня, у нас есть много других причин искать новое место. Никто не слушал разве?

– Слушали… – грустно произнес Геннадий. – И я согласен. Даже если я не дойду, все равно.

Ему было что терять… Нужен ли в метрополитене кузнец? Не придется ли сидеть без дела и подыхать от голода, ведь он ни на что больше не способен, раз едва может ходить? Но верил Станиславу и знал, что тот не рискнет людьми напрасно. Если только в случае крайней необходимости. А мира с бункером не будет никогда, это Геннадий понимал лучше всех остальных. Потому что его сын умер много лет назад без помощи, этого не простил и не забыл ни он, ни Стас.

– Вот поэтому я и говорю о транспорте. Потому что ты, Генка, не единственный, кто на дальние походы не способен. Шестидесятилетние люди крепкие, но с молодыми уже не сравнятся. А таких у нас… В общем, будем договариваться с ребятами с железной дороги. Сами они нас не найдут, мы к ним пойдем.

– Стас… – Анастасия не закончила фразу, но он и так знал, что она очень хотела попросить не рисковать собой.

– Пойдут Руслан и Алексей.

– А чего они-то? – насупился Калинин.

– Потому что больше двоих я не могу послать на такое опасное дело. Морозов – боевая машина, и доверяю ему, как себе. А Алексей… Проводник. Посредник. И человек без страха, пусть боец не самый лучший.

Алексей и не возразил, потому что без огнестрельного оружия в руках был почти бесполезен, в отличие от Руслана, настоящей боевой машины, как и выразился «вождь».

– Стас, скажи лучше, что тебе некому доверить переговоры. И мне приятно, и…

– И Морозову обидно. Ладно, хватит разводить церемонии! Собирайтесь оба.

– Прямо сейчас, что ли?!

Глядя в удивленные глаза Алексея и Руслана, «вождь» все же пояснил:

– К бункеру пока. Посмотреть, что там и как. Заодно проверим, как вы вдвоем работать умеете.

Пришлось залечь на краю просеки в траве, откуда Алексей долго и придирчиво разглядывал вход, потом передал бинокль Морозову:

– Ищи ловушки, я их не увижу.

– А какого хрена высматривал?

– Оптическую систему слежения. Они ничего не меняли, как закрепили тогда подвижный набор линз и зеркал, так он и остался. И я точно знаю, насколько здесь всё просматривается.

– А они не могли установить дублирующую систему? – Руслан теперь тоже с интересом изучал гермодвери.

– Не могли. И для этой-то еле дырку расковыряли. Там предусматривалась камера, но она сразу вышла из строя. И была разбита толпой, как и кодовые замки. А вот на других убежищах всё сохранилось. И если бы нашлась работоспособная камера слежения… Эту идею забросили, потому что старый метод надежнее, да и примитивную оптику легче починить.