Замечания, сформулированные в отзывах без учета названной характеристики права и правовых исследований, могут являться следствием очевидного для диссертанта, но не понятого критиком существования зависимости между состоянием смежных правовых образований и неэффективным применением норм гражданского права. Именно эту зависимость и следует подчеркивать при подготовке ответов, необходимо демонстрировать то, какие отраслевые задачи решаются диссертантом в ходе обращения к межотраслевым проблемам. К примеру, можно считать корректным обсуждение правила о бюджетном иммунитете и необходимости его корректировки в рамках цивилистического исследования, посвященного организациям-несобственникам, поскольку оно делает самостоятельную гражданско-правовую ответственность казенных учреждений по своим долгам пустой декларацией.

Так, В.Г. Голубцов и О.А. Кузнецова считают, что «следует допустить дифференциацию научно-квалификационных работ на теоретико-цивилистические и цивилистико-прикладные исследования» [3, с. 70]. Вместе с тем они же справедливо отмечают, что сегодня в решении проблемы допустимости прикладных исследований по праву на официальном уровне единство мнений не достигнуто: «Необходимо авторитетно ответить на вопрос: может ли цивилистическое исследование преследовать цель научного обоснования технического решения, имеющего существенное значение для развития страны, или же достижение подобной цели возможно только для естественнонаучных разработок?» [3, с. 70–71].

Существующее положение дел ставит любого специалиста, занимающегося подготовкой диссертации по юриспруденции, перед непростым вопросом: является ли она теоретической или прикладной?

По-видимому, именно в связи со сказанным в поступающих отзывах на диссертации либо авторефераты можно видеть указания и на отсутствие теоретической значимости отдельных частей работы, и одновременно на недостаточное прикладное значение исследования. Феномен официальной оценки квалификационных исследований по праву заключается в том, что от автора нередко ждут всего и сразу, т.е. «теоретико-практической» диссертации.

Возможно, причина сложившегося положения кроется в том, что не до конца адекватна совокупность способов изучения соответствующей области действительности. Как указывает Е.Г. Комиссарова, «современная цивилистика оказалась замкнутой в основном на доктринальных (юридико-технических) исследовательских методах, т.е. учениях, которые являются продуктом науки права как таковой» [6, с. 101].

Вместе с тем раздаются справедливые указания на необходимость не только органичной интеграции правовой методологии в общую, но и установления ее специфики. «Цивилистическая методология производна по отношению к достижениям общей теории права, применительно к основам методологического учения… Однако от идеи полной зависимости цивилистической методологии от философского методологического учения следует поэтапно отходить во благо укоренения в правовой области самостоятельного методологического инструментария» [5, с. 104], – пишет Г.В. Колодуб, развивая идеи русских правоведов начала XX в., противостоявших стремлениям немецкого ученого Р. Штаммлера и его последователей «растворить науку о праве в философии» [9, с. 97].

Выпады, касающиеся недостаточной глубины теоретической мысли или практической значимости сделанных рекомендаций и предложений, необходимо парировать крайне осторожно или оставить вовсе без внимания, когда они касаются исследования в целом. Если же они относятся к конкретным положениям работы, то и опровергать их необходимо предметно.