– Какая разница, один – не один. Все равно ужасно так жить, в голоде и холоде, а главное, без надежды на будущее.

– Но почему он там сидит? Он же не старый еще человек. Мог бы куда-нибудь поехать, устроиться на работу.

– Верно, – кивнул Артем. – Мой папа говорит, что жалеть надо тех, кто не может работать по болезни или старости, а если у человека есть силы, то он сам виноват, что дошел до такой жизни.

– Значит, он больной, – вздохнула Лешка. – Иначе искал бы себе какую-нибудь работу, а не сидел бы тут у костра.

Никаких произведений искусства друзья не нашли, как ни искали. Ромка сказал, что это дело случая, и предложил еще раз прочесать свалку, но его спутники категорически отказались. Тогда он подобрал еще одну реечку и сказал, что лично ему это место чрезвычайно понравилось и он как-нибудь непременно придет сюда снова.

А по дороге обратно они повстречали своего давнего приятеля Сашку Ведерникова, который очень куда-то торопился.

– Эй, Санек, привет! – остановил дружка Ромка. – Мы к тебе сегодня вечерком зайдем, ты не против?

У Ведерникова дома имелся настоящий бильярд, и друзья часто приходили к нему по вечерам, если, конечно, не были заняты каким-нибудь более важным делом. Сашка всегда был им рад, но сейчас он покачал головой и на бегу прокричал:

– Сегодня не получится. Мы в кафе идем.

Артем посмотрел Ведерникову вслед и раздумчиво произнес:

– А почему бы и нам не пойти туда вечерком?

– И правда, давайте тоже пойдем в кафе, – тут же поддержала его Лешка.

На том и порешили.

Оставшийся день друзья провели на пляже и сняли на камеру, как они купаются, ныряют и загорают, брызгаются и лежат на зеленой травке.

– Все это – любительство, кроме нас самих и наших родителей, никому смотреть на наши забавы не интересно, – убирая камеру, вздохнул Ромка. – А нам надо снять такое, что будет интересно всем.

– Не горюй. Может, что-нибудь стоящее и подвернется, – утешил его Артем.

– А я и не горюю. Время еще есть. – По своей натуре Ромка был оптимистом.

После пляжа Венечка отправился к себе на Солнечную, а вечером, перед тем как идти в кафе, друзья за ним зашли – это им было по дороге. У порога они столкнулись с Анри. Молодой человек явно куда-то спешил, но увидел их и вернулся.

– Ну и как ваше кино? Выбрали тему?

– Думали, что да, а потом оказалось, что нет, – хмуро отозвался Ромка.

Анри поднял брови:

– Как так?

– А мы вчера видели падающую звезду, то есть метеорит, он долетел до самой земли, и утром мы пошли его искать, но не нашли, – коротко объяснила Лешка.

– И где же вы его искали? – заинтересовался Жан-Жак.

– В развалинах старой усадьбы.

– Вот интересно! – воскликнул Анри и, круто развернувшись, присел на диван. – Я вчера тоже видел, как падали звезды, но они погасли высоко в небе, не долетев до земли.

– А про какие развалины речь? Про те, что рядом со свалкой? – уточнила Маргарита Павловна.

Ромка кивнул, а Жан-Жак обернулся к жене:

– Что за развалины такие, почему я их до сих пор не видел?

– Может, и видел, да не обращал на них внимания. Это за поселком, где все замусорено. Устроили там незаконную свалку, сколько уже говорили о том, что ее надо расчистить, но воз и ныне там: свалка все растет и растет. А в усадьбе той в старину жили графы, не то Соколовы, не то Сокольские, точно не помню. Когда свершилась революция, их родовое имение постигла та же судьба, что и тысячи других помещичьих усадеб: его сожгли и разграбили.

– О, как-то я читал про одну усадьбу, рядом с которой была домашняя церковь. Отапливалась эта церковь снизу, под ее полом находилась специальная камера, так называемый воздуховод, и перед своим отъездом за границу помещики замуровали в нее ценные, но громоздкие вещи, которые не смогли увезти с собой: святые сосуды, чаши для освящения воды, всевозможные светильники и прочую церковную утварь. Ее в те времена изготавливали из золота и серебра, украшали драгоценными каменьями… – Жан-Жак внезапно умолк, увидев, какими глазами смотрит на него Маргарита Павловна.