Через секунды мне стало так плохо, что я разрыдалась взахлеб. Я даже подняться с пола не смогла, словно все силы оставила на той стороне. И теперь почувствовала всю плачевность моего состояния.

Вдруг в дверь позвонили, я долго не отвечала, так и лежала в комнате на полу. Через время услышала, что дверь открылась, и кто-то вошел. Шаги раздавались по всему первому этажу и вот достигли моей комнаты. Мне даже не было страшно, потому что душевная боль поглотила всю меня.

Дверь в комнату отворилась, и в проеме показался Костя.

– Саша! – он бросился ко мне, поднимая мою голову. – Ты слышишь? Видишь меня?

Я кивнула и снова залилась слезами:

– Мама… Я видела маму…

Константин крепко обнял меня, поглаживая по голове, и когда я успокоилась, на руках отнес в гостиную и усадил на диван.

– Прости меня, – сказал он. – Я оставил тебя в тяжелый момент. Когда сообразил, вернулся, дверь ты не закрыла за мной…

– Спасибо тебе, – я глубоко вздохнула, поправляя растрепанные волосы. – Мне было так плохо, когда я вернулась, целый поток эмоций обрушился на меня.

– Саша, нам нужно серьезно поговорить, – Константин расслабил воротник рубашки и откашлялся. – Я знаю о тебе некоторые вещи, мне рассказывал учитель. Сначала выслушай меня, прошу. Ты была самая способная ученица из всех, что у него были, тебе, порой, удавалось такое, к чему ученики шли годами. Сначала Тоши гордился твоими успехами, но потом это превратилось в твою зависимость, из которой сложно выйти. Ты погружалась так глубоко, что могла просто не вернуться, несколько раз он с трудом возвращал тебя, ты должна эти случаи помнить. И только вмешательство твоего отца оторвало тебя от клуба.

Я вспомнила, как папа, узнав про мое членство в клубе, пришел туда и, плача, встал передо мной на колени с просьбой закончить с этим. А потом у папы случился сердечный приступ, и я обещала больше в клуб не ходить.

– Да, все помню, – тихо ответила я.

– Ты очень способная, – продолжил Костя, – но тобой некому руководить. Тебе обязательно нужен наблюдатель, консультант, просто друг, который в этой теме, чтобы скорректировать твои действия и решения. Если ты согласишься на мою кандидатуру, обещаю, что не буду посягать на твою волю, только коррекция и советы. Это может быть другой человек, но он обязательно должен быть. Знаешь, как в цирке воздушный гимнаст прыгает, а внизу стоят страховщики, это необходимо.

– Иногда я сама понимаю, что такой человек мне нужен, поэтому пробовала рассказать сестре, но это не тот случай, потом я приезжала к учителю, но такое ощущение, что он избегает разговора. Так что больше никого нет.

– Про меня не забудь, если тебе нужна будет помощь. – Костя опустил глаза и долго смотрел в пол. – Я никогда себя не навязывал, но с тобой случай особый.

– Мы же почти незнакомы… А почему со мной особый случай?

– Я чувствую. Возможно, даже встречался с этим, и если бы ты мне доверилась, я бы мог разобраться в твоем деле и помочь. Если меня не подводит интуиция, твой случай очень серьезный. А она меня до сих пор не подводила, поэтому я переживаю за тебя. Чисто по-человечески, – добавил парень.

– Все так сложно. Иногда мне кажется, что я все знаю, все контролирую, а порой понимаю, что запуталась. Мне здесь труднее становится, чем там, понимаешь?

– Понимаю, – Костя покачал головой, печально глядя на меня. – И хотел бы тебе помочь. Чего ты боишься? Что я не пойму? Что вторгнусь на твою личную территорию?

Я пожала плечами:

– Сама не знаю.

– Я видел больше, чем ты. Мой опыт это твой, помноженный больше чем в тысячу раз. Я вращался в сложных событиях и знаю, как выйти оттуда. Мне известно, как бороться с теми, кого ты просто видела в астральных прогулках издалека. И мне трудно смотреть на то, как ты в одиночку вязнешь в болоте, но мою протянутую руку игнорируешь. – Константин замолчал, опустив голову. Так он просидел какое-то время, словно внутренне борясь с чем-то, затем посмотрел на меня и продолжил: – Я рассказал о себе столько, сколько знает только учитель. Мне тяжело тебя уговаривать, легче встать и уйти, предоставив тебе самой выбирать, нужен я или нет. Но я снова себя не прощу, и будет еще хуже.