Я слушала, делала заметки и чувствовала, как исчезает мой страх. На его место приходило другое чувство – желание помочь. Не потому что мне заплатили, а потому что я действительно видела, как можно улучшить его ситуацию.

– Сергей, – произнесла я, когда он закончил. – Я вижу три основные проблемы в вашей системе управления временем. Первая – отсутствие чётких границ между рабочими и личными задачами. Вторая – неструктурированный поток входящих запросов. Третья – делегирование, вернее, его отсутствие.

Я сама удивилась своей уверенности. Откуда она взялась? Может быть, из месяцев глубокого изучения проблемы тайм-менеджмента? Из собственного опыта преодоления выгорания? Из той внутренней трансформации, которая произошла со мной за последний год?

– Алина, вы прямо в точку, – Сергей подался вперёд. – Но как это исправить? Я пробовал всё!

– Не всё, – улыбнулась я. – Давайте начнем с анализа вашего текущего расписания.

Следующие полтора часа пролетели незаметно. Мы создали диаграмму распределения времени Сергея, проанализировали его сильные и слабые стороны как руководителя, определили энергетические пики и спады в течение дня. Я познакомила его с базовыми принципами метода "Дельта" и помогла создать первый черновик нового распорядка дня.

Когда я завершила объяснение трёхуровневой системы приоритизации задач, Сергей вдруг замолчал. Его лицо стало задумчивым, даже немного грустным.

– Что-то не так? – встревожилась я. – Система кажется слишком сложной?

– Нет, – он покачал головой. – Просто я подумал… почему никто раньше не объяснил мне всё это так? Почему на всех тренингах говорят общими фразами, дают шаблоны, которые невозможно применить к реальной жизни?

Я не знала, что ответить. Потому что сама сталкивалась с тем же вопросом, когда читала книги по продуктивности в разгар своего выгорания.

– Наверное, потому что большинство экспертов не проходили через настоящий кризис управления временем, – предположила я. – Они знают теорию, но не жили с этой болью.

Сергей кивнул:

– Вы первый человек, который спросил меня не только о том, что я делаю, но и о том, как я себя при этом чувствую. Это… важно.

Эти слова согрели меня изнутри и одновременно заставили задуматься. Может быть, моё главное отличие как эксперта именно в этом? В понимании эмоциональной стороны тайм-менеджмента?

Мы договорились встретиться через неделю для проверки результатов и корректировки плана. Когда звонок закончился, я откинулась на спинку кресла, чувствуя странную смесь эйфории и истощения. Как будто я пробежала марафон, но при этом выиграла его.

Андрей заглянул в комнату:

– Ну как, жива? – улыбнулся он.

– Более чем, – я потянулась. – Знаешь, это было… невероятно. Я действительно помогла. По-настоящему.

Через неделю Сергей появился на экране с совершенно другим выражением лица. Исчезла та напряжённость между бровей, которую я заметила при первой встрече. Глаза казались более живыми, даже голос звучал иначе.

– Алина, это работает! – объявил он без предисловий. – Я впервые за годы ушёл домой в шесть вечера. Три дня подряд! И мир не рухнул.

Он рассказал, как внедрил систему фильтрации входящих запросов, как провел совещание с сотрудниками и объяснил новые правила коммуникации, как начал использовать "защищённые блоки времени" для глубокой работы без отвлечений.

Конечно, не всё было идеально. Сергей столкнулся с сопротивлением – как внешним (клиенты, привыкшие звонить в любое время), так и внутренним (собственные укоренившиеся привычки). Мы скорректировали план, добавили несколько промежуточных шагов, чтобы переход был более плавным.