Наша комнатка была условно разделена на три части: часть у входа, в которой стоял огромный платяной шкаф, занимающий полкомнаты, дряхлый диван, журнальный стол и табурет, на котором доживал свои последние дни кряхтящий телевизор, – это зона сна Эльфрика; часть за широкой ширмой, расположенной в паре шагов от дивана, за которой на полу был разложен старый плед с подобием одеяла и подушки, – это зона моего сна; часть, в которой стоял ветхий буфет, – это зона кухни. Окно, расположенное за ширмой над моей головой, упиралось в каменную стену высотой в двадцать метров, так что единственным источником света в нашей хижине являлось окно, вырезанное перед диваном Эльфрика. Когда с сумерками становилось слишком темно, мы пользовались керосиновой лампой – Эльфрик знал, у кого можно обменять пару уток на пару литров чистого керосина.

Наша хижина стояла в самом конце улицы, с северной и восточной стороны упираясь в стену, очертывающую пределы Кантона-А, с западной стороны встречаясь с хижиной стекольщика, а с южной выходя на узкую улочку с перекошенными деревянными домишками, больше походящими на обветшалые коробки. Нам сильно повезло с тем, что наша хижина была кирпичной – при сильной засухе деревянные дома зачастую горели, а с учетом их плотного соседства, порой за один пожар успевали выгорать целые улицы, прежде чем пожар успевали подавить. Немногочисленные дома из красного кирпича, как наш, выделялись из общей массы дерева и их хозяева немногим легче воспринимали опасность возгорания имущества от спички.

До начала Церемонии Отсеивания оставалось шесть часов, что означало, что у меня еще есть время на сон. Я сняла носки и толстовку, натянула на себя относительно чистую льняную простынь и закрыла глаза, стараясь не думать об утраченных тучных голубях, которых я планировала выменять на мыло.

Пришлось потратить последний обмылок, чтобы смыть с себя грязь недельной давности, и вот я уже стою в здании Администрации Кантона-А, и растираю безымянный палец правой руки. Церемония Отсеивания – это, по сути, отбор пятикровок – людей, склонных к металлическому гену. Ровно пятьдесят лет назад, после глобальной техногенной катастрофы, уничтожившей почти всё человечество, начали появляться первые носители пятой группы крови – “пятикровки”. Только некоторые пятикровки являются носителями скрытого мутирующего гена, который способен сделать своего обладателя определенным Металлом – человеком-мутантом, наделенным неординарными способностями. Металл обладает практической бессмертностью и способен превращать обычные вещи в металл, который он собой представляет. В течение прошедшего полувека выяснилось, что пятикровками являются исключительно представители мужского пола, так что для девушек подобная церемония – банальная формальность, чему я несказанно рада.

Перспектива пятикровия почти никого не радовала. Один раз в пять лет молодых людей от восемнадцати до двадцати двух лет, в обязательном порядке сгоняют в здание Администрации, чтобы извлечь из них образец крови – этот процесс и называется Церемонией Отсеивания. Пятикровок отсеивают и увозят в Кар-Хар, остальные же вольны продолжать проживать свои жизни в поисках куска хлеба. С этого момента “отсеянные” пятикровки считаются пропавшими без вести. Об их дальнейших судьбах ничего не известно, отчего все убеждены в том, что с момента Церемонии Отсеивания пятикровки обречены на нечто ужасное. Все так считают не только из-за страшных сказок бабок-повитух, но и потому, что по хорошим причинам люди без вести не пропадают.