–…С Теей у меня больше чувство вины сработало, нежели любовь.

Платина решил уточнить:

– Ты был в Руднике в момент её кражи.

– Я собственными глазами видел воров. И не остановил их, – златовласый был на взводе.

– Что ты говоришь… – платиновый был явно удивлён, и это при его-то сдержанности.

– Это уже неважно. Ты влюблён в Тею, это очевидно по тому, как ты пытаешься скрыть свою страсть и как хреново у тебя, опытного шпиона, это выходит в условиях присутствия рядом чутких ушей и глаз. Теа также влюблена в тебя, что, конечно, прискорбно, с учётом того, что ты – подонок, равный мне. Может быть, тот факт, что мы с тобой одного разлива, и повлиял на то, что мы выбираем одних и тех же женщин, какими бы они разными ни были? Согласись, Дементра Катохирис и Теа Диес – два разных сорта соблазна.

– Это первый и последний раз, когда я позволяю тебе говорить о Тее, как о соблазне.

– Но не о Дементре. Я оставляю тебе Тею. Потому что она сама хочет остаться с тобой. В отличие от Дементры.

– На что ты намекаешь?

– Я оставляю тебе Тею, – повторился Золото, – но взамен заберу Дементру.

– Она тебе что же, вещь?

– Ты обращался с ней именно как с вещью.

– Забирай. Если сможешь отыскать её останки.

– Можешь рассказывать эту сказку другим, но не мне. Я не верю в то, что ты убил Ртуть.

– Почему же?

– Потому что ты любил её не меньше, а может даже больше, чем я. Но ты садист, потому ты вёл себя с ней именно садистски… Скажи, где ты оставил Дементру, и я найду её.

– Вот именно. Я садист. Поэтому можешь даже не сомневаться в том, что я действительно убил её.

– Ты так говоришь, чтобы она не досталась мне. Законченный эгоист. И Тею взяв, Дементру не отдаёшь…

– Вот именно. Я эгоист. Поэтому можешь даже не сомневаться в том, что я действительно убил её.

Платина повторился. И в этот момент, очевидно, Золото наконец понял и поверил…

– Ты… Убил… Самую невероятную девушку из всех… Что знал этот мир? – в голосе Золота послышалось отчётливое помутнение.

– Я даровал ей гарантированное спокойствие. Она больше не страдает. И никогда не будет страдать. Ни из-за меня, ни из-за подобных тебе, ни из-за кого бы то ни было. Её больше никто и никогда не обидит. Я позаботился об этом.

Бой произошёл не из-за Теи. Он произошёл из-за Дементры. Конан входил в холл, когда увидел последние секунды роковой сцены. Платина развернулся и направился в противоположный коридор, когда Золото, воспользовавшись моментом, вырвал из барной стойки стальной шест… Рваным краем он успел повредить повернувшегося к нему спиной Платину, на что Платина отреагировал металлической скоростью – в секунду оказался у противоположной стены, до которой Золоту было не дотянуться, но… Край шеста в руках Золота уже обратился в платиновый – платина продолжала быстро обращать стальной предмет в новую масть…

Золото с металлической силой швырнул шест в Платину, который, метнувшись на противника, по словам Конана, не успел бы отбить смертоносное оружие, потому что отвлёкся на влетевшую в помещение на металлической скорости Тею…

Конан говорит, что штырь должен был войти прямо в сердце Платины. Утверждает, что это было неизбежно. Но Теа возникла на пути смертоносного оружия, заслонив своим телом тело Платины. Штырь сместился, в результате чего насквозь прошёл через два тела, впритык к обоим сердцам… Хотя… Я не уверена в том, что в итоге он не задел сердца. Говорят, что если бы задел, пострадавшие уже были бы мертвы, но почему они, в таком случае, до сих пор не очнулись? Удар был слишком близок…

Я применила свой дар наилучшим образом: разъединила пронзённые тела, не касаясь их, и не позволила им агрессивно рухнуть в прибывающую воду, после чего, выплывая на поверхность, на расстоянии помогала остальным поднимающим утопающих, притягивая вторых вслед за собой, о чём, конечно, промолчала – пусть думают, что сами спасли эту пару, что это удачные потоки воды, их любовь и совместные силы помогли им так ловко поднять этот металлический груз. Между прочим, Платина весит неприлично много, как для личности, нуждающейся в спасении посредством подъёма тела из-под толщи океана…