На этом этапе Джеймс все еще пытался стать фронтменом без гитары. Поскольку Рон преимущественно держался в тени, старательно выводя линию баса, как Джеймс научил его, а Ларс яростно гримасничал позади сцены, все ранние шоу, включая объявление песен и взаимодействие с публикой, вел болтливый и непринужденный Мастейн. «Там было очень много людей, – вспоминает Джеймс. – Там были все мои школьные друзья, друзья Ларса и Рона и приятели Дэйва. Я очень нервничал и чувствовал себя немного неловко без гитары, а затем Дэйв порвал струну на первой песне. Казалось, прошла вечность, пока он ее менял, и я стоял совершенно сбитый с толку». За исключением преждевременно закаленного Мастейна, никому из нас не приходилось выступать на обычных клубных шоу. «Дэйв был единственным, кто выглядел на самом деле уверенно, – говорил Боб Налбандян, который тоже был там. – Он выглядел так, как будто привык стоять на сцене; у него не было страха. А остальные… было чувство, что они не понимали, что делали». Позже Ларс напишет в дневнике о своем первом концерте следующее: «Толпа: 75. Оплата: $15. Отметки: самый первый концерт. Очень волнительно. Только группа. Дэйв порвал струну на первой песне. Играли так себе! Все прошло неплохо».

Их второе и третье выступления были более запоминающимися и впечатляющими, поскольку они играли два вступительных сета для истинных королевских особ Новой волны – Saxon, в баре Whisky a Go Go на бульваре Сансет. Команда записала домашнее демо из трех треков, куда вошли Hit the Lights, сыгранная в новом составе из четырех человек, Killing Time группы Sweet Savage и Let it Loose группы Savage. Когда они узнали, что Saxon будут играть в Whisky, Рон взял кассету с демо-записью в клуб, где случайно натолкнулся на Томми Ли и Винса Нила, соответственно, барабанщика и солиста перспективной тогда глэм-метал команды Motley Crue, которых он недавно фотографировал. МакГоуни вспоминает: «Они сказали: «Эй, Рон, как дела?» Я сказал им, что у Saxon будет в Whisky концерт и я хочу попробовать сделать так, чтобы моя группа его открывала». Они ответили: «Да, мы должны открывать его, но для нас это уже мелковато». Они предложили познакомить Рона лично с «девушкой, которая бронирует концерт». Должно быть, ее впечатлила запись или качество контрактов нашей группы, потому что на следующий день она позвонила Рону и сказала: «Ребята, вы очень хороши… напоминаете мне эту местную команду Black ‘N Blue’» – еще одну группу, которая по стечению обстоятельств должна была выйти в сборнике Metal Massacre. Рон продолжал: «Итак, – сказала она, – у Saxon два вечерних концерта; первый будут открывать Ratt, а второй может открыть ваша группа». Таким образом, благодаря Motley Crue мы заполучили этот выступление, и оно в те времена было настоящим прорывом».

Брайан Слэгель, который был на шоу Saxon, хорошо его помнит. У Джеймса не было гитары, за которой он мог бы спрятаться. Одетый в узкие штаны с леопардовым принтом, он смотрелся «интересно», великодушно отмечает он. «Хочу сказать, что они играли достойно, и уже это было удивительно. Но [Джеймс] был настолько стеснительным, что его было совсем мало на сцене. Он раньше играл на гитаре, но теперь они хотели сделать его фронтменом. Ему определенно не хватало уверенности. Можно даже было сказать, что он был напуган. Но несмотря на трудности, они успешно справились. Это легко могло бы стать крушением поезда, но этого не произошло. Хотя [Джеймс] чувствовал себя там настолько неуютно, что потом сразу начал играть на гитаре [на сцене] – ему было спокойнее делать что-то еще, нежели просто пытаться петь».