Впереди был лес – неровный, лиственно-хвойный. Бойцы из кузова продолжали вести огонь – втянулись хлопцы? Поняли, что немцы тоже люди и их можно бить? Дорога пошла сухая – не может быть! Лейтенант высунул голову из кабины, посмотрел назад. Немецкие парашютисты, подгоняемые офицером, выбегали из леса, стреляли вслед полуторке. Кто-то длиннорукий метнул гранату. Было видно, как она кувыркнулась в воздухе и упала на дорогу. Взрыв был не сильный – граната наступательного действия – но осколки разлетались как положено, зацепили машину. Закричал Телегин, пронзенный осколками, выпал из кузова. Закричали другие бойцы: «Почему нам не выдали гранаты?»

Другой осколок пробил заднее колесо! Беда открылась не сразу – машину повело. Березин намертво вцепился в баранку, пытался ее выровнять. Мелькали осины и криворукие березы – местность снова уходила в низину. Машину трясло, скорость падала. Дьявол! Такие старания – и все впустую! Долбили автоматы – парашютисты догоняли, вели уже прицельный огонь. Скат, похоже, разнесло в клочья, скрипел проржавевший диск. Еще немного, и он сплющится в лепешку…

– Товарищ лейтенант, колесо пробило! – вопили в кузове.

Он выл от отчаяния, крыл фашистов матом. Все равно они должны уйти! Березин выжимал газ до упора, работал скоростями. Машина кое-как шла, переваливаясь с боку на бок. Березин подпрыгивал до потолка, бился грудью о рулевое колесо. Голова раскалывалась.

Первое время полуторка шла быстрее, чем бежали немцы, но через пару минут все стало меняться. Ходовая часть разваливалась, захлебывался двигатель. Распахнулась дверца кабины, неприкаянно болталась, билась о деревья. Глаза невыносимо заливало потом, щипало. Уцелевшие бойцы еще стреляли, но энтузиазм с каждой минутой иссякал. Похоже, у машины отваливался задний борт. Бились в кабину контейнеры, словно просились на выход. Хрустнула рессора – какой убийственный звук!

Деревья двоились в глазах, несколько раз лейтенант съезжал с дороги – просто не видел ее! Скорость падала, ехать дальше было невозможно.

Потом заблестело что-то справа, деревья расступились. Обозначилась водная гладь, заросшая камышами и кувшинками – то ли озеро, то ли болото. Подъезд к воде был свободен, препятствием служили лишь разбросанные коряги.

Он свернул вправо и крикнул бойцам:

– Все из машины, держать оборону!

Слышал краем уха, как люди покидают искалеченную полуторку, как катятся в кусты, за деревья, различил первые одиночные выстрелы. Мелькнула шальная мысль: «Утопить этот груз в болоте! Пусть не достанется никому! А если и сам погибнет, ну и ладно!»

Березин включил пониженную передачу. Полуторка неуклюже перевалилась через коряги, опасно приближаясь к воде. Нет, пустое, хоть волком вой! Если это и болото, то никак не у берега. Надо было хорошенько разогнаться, но мешали коряги, да и сил у машины уже не оставалось, ходовая рассыпалась окончательно. Передние колеса погрузились в воду, он проехал метра три, дно было твердое, ил не засасывал. Машина заглохла. Вот и бесславный конец…

В голове мелькнуло: нет, еще не конец! С вражеским десантом надо покончить, их не так уж много осталось!

Лейтенант Березин схватил автомат, в диске еще оставались патроны, выпрыгнул из кабины, двинулся по воде, широко расставляя ноги. Бежать-то некуда, позади болото. Он и не думал этого делать.

Немцы перекликались со стороны дороги, трещал кустарник. Сообразили, что загнали русских в ловушку, теперь можно не спешить. Покрикивал офицер. Скудные знания немецкого позволяли Березину понять, что командир посылает солдат на фланги.