Это самое простое: строить метафору на опыте обоняния и вкуса (а также видения и слышания, но в меньшей степени), которые возвращают клиента к конкретике прошлого. Важно, чтобы и для меня тоже это был не пустой звук (запах, ощущение), чтобы у меня тоже был с ним коннект. Пусть это будет мое собственное воспоминание – но пусть оно будет.

Я скажу: праздник. И каждый из нас вспомнит свой праздник. Само по себе слово праздник пустое, это концепт. Но стоит заговорить о конкретном празднике в родительском доме – и он приобретает черты, краски, мы чувствуем запахи и вкусы, многосоставные эмоции: какие мы были тогда, чем это является для нас. Эти отдельные фрагменты опыта становятся первообразами, метафорами того, что происходит с нами сейчас. Порой они возникают неосознанно: вот шумит машина, и она шумит точно так же, как и в тот день, когда… Об этом свойстве метафоры – возвращать нас в точку чувства, организовывать время нашей жизни – писал Марсель Пруст. Часто мы не понимаем причин наших мимолетных эмоций, пока не развяжем узелок метафоры и не заглянем в ее конкретику.

Если на время обратиться к метафорике и терминологии экзистенциальной терапии, метафора помогает обнаружить аутентичность за излишней социализацией (а она излишняя у современного человека весьма часто).

Когда люди рассказывают о себе концепциями и обобщениями, они говорят в том числе глазами значимых других. Они как бы описывают себя со стороны, дают красивую картинку с большим допуском на то, как они хотели бы себя видеть и какими хотели бы выглядеть в глазах других. Это уже не сам человек, а мешанина из оценок, социальных и психологических поправок на ветер – в общем, нечто неузнаваемое и весьма далекое от внутренней реальности. В долгосрочной психотерапии можно терпеливо ждать, когда клиент сам начнет разоблачаться (в смысле снимать одежды, наслоения внешних реальностей). Метафора позволяет быстрее начать действовать там, на внутреннем плане. Почему? Еще и потому, что она безопасна, в нее легко спрятаться и так же легко из нее выглянуть в реальность. Клиент меньше рискует, когда мы переходим на метафорический уровень. Это и он сам, и вместе с тем только маленькая часть я, микродозинг аутентичности, то, что я называю дегустацией.

Именно поэтому считаю, что метафора и недирективный (эриксоновский) гипноз в принципе всегда где-то рядом. Это управляемый переход на внутренний, чувственный уровень, возможность безопасно говорить об аутентичности без необходимости постоянно иметь дело с полномасштабными стыдом или виной клиента. При этом многим удается в разговорах о метафоре безопасно регрессировать, касаться глубинных детских переживаний – и тоже совсем немного и управляемо.

Таким образом, метафоры легко переносят нас в точку чувства, стимулируют лучше понимать внутренний ландшафт этих чувств – приятный и воодушевляющий или чрезмерно стимулирующий и болезненный. Это одна из важнейших причин, по которой метафоры так глубоко эффективны в терапии и в коучинге.

Если не сводить коучинговый процесс к механическому задаванию вопросов и прояснению сути дела, динамика разговора с клиентом имеет огромное значение. Метафоры, варьируя разные способы видения реальности, могут помочь на всех этапах разговора, от сонастройки с клиентом до подведения итогов.