Явившись на берега Невы, зрелый – почти уже сорокалетний – Ле Пик нашел здесь прекрасно обученную, дисциплинированную труппу, хороший оркестр и целый спектр дополнительных постановочных возможностей. В одной из его первых постановок, на сцену, помимо корифеев и кордебалета, выходило до сотни солдат, составлявших миманс, вспомогательные оркестры, а к ним еще много кого другого – от живых лошадей до бутафорского слона с ребенком, сидевшим в корзине, помещенной на его спине…

Шарль Ле Пик поставил на петербургской сцене целую вереницу балетов – как сочиненных Новером, так и своих собственных. Вытеснил его с должности балетмейстера лишь Пьер Шевалье, однако по праву не таланта, но мужа одной из фавориток нового российского императора, Павла Петровича.

Что же касалось многогранной деятельности Ле Пика, то она окончательно утвердила на отечественной сцене балет нового типа – длительный, многоактный танцевальный спектакль со сквозной интригой, следовавший канонам героико-трагедийного либо волшебно-феерического жанра. В рамках именно этой традиции возрос целый ряд деятелей более поздних этапов развития российского балетного искусства, не исключая, в конечном счете, и гениального Петипа. А без балетной традиции представить себе как культуру, так и метафизику Петербурга решительно невозможно.

Еще одну сферу оживленных русско-французских контактов составляло воспитание и общее образование (высшее и профессиональное образование ставили у нас в основном немцы). Нам уже довелось отмечать выше, что обучение конкретному навыку – а именно, бальным танцам – объединялось тогда с усвоением основ светского поведения. Совершенно аналогичный принцип распространялся и на обучение основам гуманитарных наук, прежде всего французского языка. Так усвоение навыка – впрочем, какого там навыка! – искусства вести светскую беседу естественно вовлекало в свою орбиту общие знания из области литературы, истории и географии. Роль французских гувернеров и преподавателей, заметная в Петербурге уже елизаветинских времен, к концу века становится исключительно важной.

В соответствии с идеалами набиравшего силу Просвещения, образование у нас стало мало-помалу распространяться и на женщин. В связи с этим, нам представляется невозможным пройти мимо одного из самых знаменитых «петербургских проектов» эпохи Екатерины II – а именно, Воспитательного общества благородных девиц, открытого в 1764 году в помещении Смольного.

Образцом нового образовательного проекта было избрано получившее самую широкую известность в Европе учебное заведение Сен-Сир, издавна привлекавшее внимание и образованных русских дворян. Известно, что в бытность свою в Париже, Петр I посетил его и ознакомился с бытом, равно как организацией обучения французских девиц. Директрисой «русского Сен-Сира» была назначена одна из выпускниц Сен-Сира французского, вдова действительного статского советника русской службы, по имени Софи де Лафон142. Впрочем, Екатерина II придавала своему проекту исключительное значение и входила во все частности сама.

Намечая образовательную программу своего Общества, императрица постоянно писала к своим западным корреспондентам, среди которых были такие интеллектуальные звезды первой величины, как Вольтер и Дидро – и получала от них как комплименты, так и достаточно подробные советы. Оценивая первые результаты своего предприятия, Екатерина II писала Вольтеру: «Эти девицы, я в том должна вам признаться, превзошли все наши ожидания: они успевают удивительным образом, и все согласны в том, что они становятся столько же