Ответ пришел только вчера, и это стало самым волнующим событием, какое когда-либо происходило в жизни Мака. Теперь его судьба радикальным образом изменится, думал он. Быть может, он даже получит свободу.

Сколько Мак себя помнил, он стремился обрести свободу. Еще ребенком он даже завидовал Дэйви Пэтчу, бродившему из деревни в деревню, где продавал ножи, мотки веревки и книжки с текстами древних баллад. В образе жизни Дэйви маленького Мака привлекало прежде всего то, что он мог просыпаться с восходом солнца и ложиться спать, когда чувствовал усталость. Самого Мака с семилетнего возраста мать будила посреди ночи, после чего он пятнадцать часов трудился в шахте, заканчивая смену в пять вечера, а после, шатаясь от переутомления, добирался до дома и часто засыпал прямо над поданной к ужину овсянкой.

Ныне Мак уже не хотел торговать с лотка, но по-прежнему жаждал совсем иной жизни. Он мечтал построить для себя дом в такой же долине, как Хай Глен, на клочке земли, который мог бы считать своим собственным. О работе с рассвета до заката, чтобы иметь возможность отдыхать в темные ночные часы. Ему хотелось свободно отправляться на рыбалку солнечным днем в место, где лососи принадлежали не землевладельцу, а любому, кто сумеет поймать рыбину. И письмо, которое он держал сейчас в руке, означало, что его мечты смогут однажды сбыться.

– Я все еще не уверена, следует ли тебе прочитать письмо вслух всем, кто придет к церковной службе, – сказала Эстер, пока они продолжали шагать по промерзшей земле тропы вдоль склона холма.

Мак тоже не был ни в чем уверен, но спросил:

– А почему бы и нет?

– Могут возникнуть неприятности. Рэтчет придет в ярость. – Гарри Рэтчет был надсмотрщиком, управлявшим шахтой от имени владельца. – Он может даже нажаловаться сэру Джорджу, и только представь, что они потом сделают с тобой!

Он знал, что сестра права, и его сердце трепетало от страха. Но это не помешало ему возразить ей.

– Если я сохраню письмо только для себя, то в нем не будет никакого смысла, – заметил он.

– А разве ты не можешь показать письмо Рэтчету с глазу на глаз? Он вполне способен разрешить тебе одному уйти тихо, не создавая большого переполоха.

Мак искоса бросил взгляд на сестру. Насколько он мог судить, она не поддалась догматическому настрою. Эстер выглядела скорее встревоженной, нежели стремившейся победить в споре. Он почувствовал волну нежности к ней. Что бы ни произошло, она всегда останется на его стороне.

Но он все равно упрямо помотал головой.

– Я не единственный, кого касается содержание этого письма. Есть еще, по крайней мере, пятеро парней, которые захотели бы сбежать отсюда, если бы только знали, что они могут это сделать. И как насчет будущих поколений шахтеров?

Она пристально посмотрела на него.

– Возможно, ты прав. Но подлинная причина состоит не в этом, верно? Ты хочешь встать перед всеми в церкви и доказать, что хозяин шахты нарушает закон.

– Вовсе нет! – воскликнул Мак. Но потом ненадолго задумался и усмехнулся. – Хотя в твоих словах заключена доля истины. Мы наслушались столько проповедей о том, что должны повиноваться закону и подчиняться людям, более достойным, чем мы сами. А теперь мы узнали, что все это время нам лгали по поводу одного из законов, который влияет на жизни нас всех. Разумеется, я хочу подняться и объявить об этом во весь голос.

– Не стоит давать им повод наказать тебя, – с той же обеспокоенностью сказала она.

Он попытался успокоить ее.

– Я буду вести настолько себя вежливо и смиренно, насколько смогу. Ты меня просто не узнаешь.