– Не надо. Мы с Анжелочкой прекрасно дойдем сами. Верно, Анжелочка?

– Верно, – улыбнулась девушка.

Она была уже немного пьяна.

– Сегодня работы больше не будет, Сашок, – сказал Владимир Маркович. – Поезжай домой и отдохни как следует. Последние дни были напряженными.

– Хорошо, Владимир Маркович!

Черновец обнял девушку за талию и повел ее к подъезду.

– Всего доброго, Владимир Маркович!

Черновец не обернулся, лишь поднял руку.

Водитель забрался в «Мерседес», а Черновец, остановившись у черной железной двери подъезда, набрал код, распахнул дверь, положил ладонь журналистке на ягодицу и легонько подтолкнул ее внутрь.

Войдя в ярко освещенный подъезд, политик плотно прикрыл за собой дверь, обхватил Анжелу за тонкую талию, притянул к себе и жадно впился губами в ее губы. Журналистка не сопротивлялась. Она обхватила ладонями его ягодицы и прижалась к нему еще плотнее. Черновец ощутил сквозь брюки жар ее бедер и почувствовал, что шалеет от страсти.

– Потише, Владимир Маркович, – прошептала она с улыбкой.

– Сними очки! – потребовал он и хотел было стянуть их с ее тонкого, изящного носа, но девушка остановила его руку.

– Не сейчас, – сказала она. – Потом.

– Стесняешься смотреть мне в глаза? – усмехнулся Черновец.

Она улыбнулась:

– Нет. Просто здесь очень яркие лампы, а у меня светобоязнь.

– Ну, потом так потом.

Черновец развернул ее и нетерпеливо подтолкнул по направлению к лифту:

– Пойдем скорей! Тебе у меня понравится!

Черновец долго не мог попасть ключом в замочную скважину – коньяк уже давал о себе знать.

– Дайте я попробую, – проворковала Анжела, вынула из подрагивающих пальцев политика ключ, и через мгновение дверь была открыта.

– Ты умница, – сказал Черновец и попытался поцеловать красотку, но она кокетливо увернулась и проскользнула в квартиру.

Владимир Маркович последовал за ней.

Через десять минут они сидели за столиком в интимном полумраке, и Черновец, потея от вожделения, разливал по фужерам шампанское «Кристалл», бутылочка которого всегда имелась у него в холодильнике.

– За любовь и взаимопонимание! – сказал Черновец.

– За любовь! – поддержала девушка этот тост.

Раздался мелодичный звон хрусталя, а вслед за тем – смешок Анжелы:

– Ой! Шампанское ударило в нос! Даже слезы выступили! – Она сделала еще один глоток: – Боже мой, вкусно-то как! Никогда такое не пробовала!

– Милая моя, – снисходительно протянул Черновец, – а что ты вообще пробовала? Что тебе могли предложить твои кавалеры? Шипучку по пять долларов за бутылку?

– Однако у моих кавалеров есть одно преимущество, – игриво заметила Анжела.

– Это какое же? – вскинул брови Владимир Маркович.

– Они молоды! – ответила Анжела.

Черновец презрительно хмыкнул:

– Тоже мне, преимущество! Сейчас я тебе покажу такое, что твоим соплякам и в эротических снах не снилось.

Он поставил бокал, обнял Анжелу за шею, притянул ее к себе и поцеловал.

– Ах ты, маленькая искусительница, – ласково прорычал Владимир Маркович. – Посиди здесь, попей шампанского, а я – в ванную комнату. Только смотри – никуда не уходи!

– Не уйду, – пообещала Анжела.

Он вновь поцеловал ее, поднялся с дивана и двинулся в ванную комнату, намереваясь слегка освежиться после тяжелого дня, стоившего ему немало нервов и пота. Пять встреч, четыре совещания… Некогда рубашку сменить, не то что принять душ. Черновец вспомнил пухлые губы и длинные ноги журналистки, а потом представил ее голой. «Ох, черт, – улыбнулся он, – и как же приятно иногда бывает отдохнуть! Еще бы скинуть лет десяток, но это, увы, никому еще не удавалось. Хотя…»