Орлов скинул очки на кончик носа, Станислав придал себе вид смирный и придурковатый. Генерал отвел горящий взгляд, продолжил:

– Итак, повторяю. Валерия Паскевич – случай третий и самый громкий. За последние годы, по моему впечатлению, имели место аналогичные…

Орлов бережно, чтобы потом стереть можно было, не повредив драгоценную реликвию, очертил продолговатым овалом зону, захватив часть шоссе и прилегающие территории, щедро раскрашенные зеленым. Тут же имели место прерывистые и сплошные синие линии, зубастые линии с подписью «Пес.», причудливые силуэты, напоминающие фигурки из тетриса.

– Леса, болота различной проходи- мости и карьеры, отличные места для «Зарницы». Что вот это за строения? – поинтересовался Станислав. – Поселок, село?

– По данным карты – поселок карьера «Волчья Яма».

– Или Шужкопа, – вполголоса добавил Гуров.

– Что, знакомые места? – поинтересовался генерал.

– Да так…

– Ну, хорошо, как знаешь. Поселок – не поселок – не могу сказать, карта старая, советская, что там теперь – поселок или пустое место, я не ведаю. Что рельеф отметил – хвалю, потому-то я и взял именно эту старую карту, чтобы наглядно продемонстрировать именно его.

– Да, рельефчик такой себе, – согласился Крячко. – Болота, леса и карьеры, скорее всего, уже выработанные, а то и затопленные. Места уединенные и невеселые, особенно если, скажем, пробить колесо или ввечеру встать на обочине. Не то и похуже – вообще улететь в кювет.

– Да, но учти, что, по сводкам ДПС, в этом районе за последний год сообщений о происшествиях, угонах и прочем не зафиксировано, – заметил генерал.

Лев Иванович, изучая карту, рассматривал знакомое обозначение: «Вот ты какая, Шужкопа. Нечего сказать, умиротворяюще. Что ж, стало быть, эти края умница Лера расхваливала как места, самые располагающие к этому… ретриту. Так-то, если оставить в сторонке подозрения генеральские, места в самом деле приватные, уединенные и тихие, настоящее Средиземье, Пошехонье или что там…»

– Теперь данные по оперативной обстановке. – Генерал вынул из сейфа еще несколько листов. – Это для полноты и понятности картины.

Неясно, что имел в виду Орлов, но из предложенных сводок не следовало вообще ничего. Пусто. Некому буянить. Единичные случаи – из серии сугубо деревенской, типа бытовой мордобой, попытки похищения перепелов и причинение укусов цепной собакой – были зафиксированы в радиусе пятидесяти километров от очерченной местности.

– Я так полагаю, ближайшее отделение милиции примерно на таком же расстоянии? – уточнил Крячко.

– По крайней мере, все протоколы составлены отделением, которое расположено в ближайшем райцентре, это порядка одиннадцати километров от места.

– Тихие места. Ходить бы по грибы-ягоды, а то и с ружьишком побаловаться… – кивнул Станислав. – А кстати, интересно: охотники наверняка должны быть, в таких-то угодьях. Оружие есть, а конфликтов нет. Только, Петр Николаевич, не совсем улавливаю – к чему это? Что же со случаями пропаж, которых «больше»?

Он вопросительно глянул на коллегу:

– Лева?

– Да, присоединюсь, пока материал вызывает лишь недоумение, – согласился тот.

– Я вас ввожу в курс по оперативной обстановке. Она самая умиротворяющая, – невозмутимо пояснил генерал и вынул еще порцию бумаг. – Теперь ориентировки. Так понятнее.

Это были две папки, со стандартными листами и со стандартным текстом, фиксирующим стандартную беду: ушла из дома и до настоящего времени не вернулась.

– Томина Елена Антоновна, шестьдесят девятого года рождения, вдова. До того она вернулась обратно после разрыва с любовником в свою квартиру, где и так места было немного, поссорилась с совместно проживающими родственниками и двадцать первого ноября двадцатого первого года уехала, собрав вещи и сбережения.