– Сколько их осталось? – спросил я.

– Десятка полтора – в любом случае им ничего не стоило убить меня, реши они продолжить схватку. Другие наверняка присоединятся к ним позже.

Смогу ли я с ними справиться в одиночку? Они уже вполне могли дойти до устья реки и свернуть на юг или же, перейдя реку по Пристаунскому мосту, податься на север.

– Боюсь, они уже слишком далеко, – сказал я. – Пока я доберусь до побережья, они сядут на корабль и поднимут парус.

Грималкин яростно схватила меня за воротник и притянула к себе – так близко, что мы оказались нос к носу. Хотя она и была ранена, я сразу ощутил ее силу. Они заглянула мне в глаза.

– Это можешь только ты! – прошипела она. – Если они пересекут Ирландское море, ты должен сделать то же самое. Следуй за ними сколько потребуется! Ты давно уже не мальчик, а мужчина! У тебя есть меч. Скажи, Режущий Кости был у меня в руке, когда вы нашли меня?

– Да, он у нас.

– Я знаю, Алиса отдала тебе второй кинжал, Печальный. Теперь у тебя есть все три клинка, а также дары твоей матери. Кроме того, ты седьмой сын седьмого сына. Иди и сделай то, что нужно сделать! Убей любого, кто встанет у тебя на пути, но только принеси назад голову дьявола!

Тяжело дыша, Грималкин откинулась на подушку и закрыла глаза. Было видно, что наш разговор отнял у нее все силы. Я быстро вышел из комнаты и спустился вниз, чтобы найти учителя. Как я и ожидал, он дремал, сидя в кресле на кухне, поближе к тлеющему огню.

– Моя очередь, парень? – спросил он, разбуженный моими шагами по каменному полу.

Что же ему сказать? – подумал я. Вряд ли стоит говорить про то, что Алиса с Грималкин рискнули прибегнуть к «Думдрайту». Он бы счел это непростительной самонадеянностью. И я решил сделать акцент на необходимости вернуть кожаный мешок и его содержимое. Я покачал головой:

– Грималкин сказала, я должен догнать напавших на нее ведьм и отнять у них мешок с головой Врага.

– Это опасная затея, парень. Считай, ты пойдешь на верную гибель.

– Если ведьмы соединят голову с телом, всех нас ждет смерть, а может, и что-то похуже.

Я ожидал, что учитель начнет возражать, но он лишь печально признался:

– Я бы пошел с тобой, если бы мог. – Но для такой погони мои ноги слишком стары. Тебе никогда не догнать их, если я буду плестись рядом.

Я быстро – насколько это было возможно – собрался в путь. Я не стал брать мешок – он будет только мешать. Серебряная цепь мне не понадобится – я не собираюсь никого брать в плен. Соль и железо тоже будут лишним грузом. В конце концов, взяв лишь меч, оба кинжала в ножнах и свой посох, я приготовился выйти в ночь.

Учитель ждал меня у двери с небольшим свертком сыра в руках. Я сунул этот сверток в карман плаща.

– Я боюсь за тебя, парень, – произнес Ведьмак, положив руку мне на плечо. Возьмись за дело кто-то другой, я бы решил, у него нет ни единого шанса. Но ты – другое дело, я знаю, на что ты способен.

С этими словами он сделал очень необычную вещь – он пожал мне руку. Любители обмениваться рукопожатиями с ведьмаками встречаются редко. Даже когда мой отец и Джон Грегори договорились об условиях моего ученичества, они обошлись без рукопожатия. Мне он тоже ни разу не пожимал руки.

Это было странное ощущение. С одной стороны, мистер Грегори как будто давал понять, что видит во мне равного – такого же, как и он, ведьмака, а не ученика, которому передает свое мастерство. С другой – мое сердце похолодело: он словно прощался со мной.

Быстрым шагом я отправился на запад. Подойдя к речке Риббл, я задумался, вдоль какого берега мне идти к морю. Куда свернули ведьмы с мешком – на север или на юг? Вскоре река станет слишком широкой и глубокой, чтобы перейти ее вброд. Стоит принять неправильное решение, и придется идти в Пристаун – где, как известно, ведьмаков не слишком жалуют, – чтобы перейти реку по тамошнему мосту. Что, в свою очередь, приведет к задержке в несколько часов.