- Выпей воды, у тебя истерика. – Руслан Николаевич садится на заднее сидение, начинает приближаться.

- Не прикасайтесь ко мне! – толи кричу, толи визжу я, вжимаясь плотнее в противоположную дверь. – Не трогайте меня!

Он меняется в лице, опять роняет бранные слова и выскакивает из автомобиля, тут же заблокировав двери. Я реву белугой, не могу ничего с собой поделать, остановиться не получается. Я обречена. Сейчас меня отвезут обратно в преисподнюю.

Руслан Николаевич возвращается на водительское кресло и выруливает на дорогу. Кому-то звонит на ходу, говорит, что срочно нужна помощь. Обрывки его слов долетают сквозь гул в ушах. Это я вою. Умоляю отпустить меня, дать мне умереть. Мы заезжаем в какой-то район, где повсюду простые одноэтажные дома. Водитель останавливает машину у одного из них.

- Кира, я не буду тебя трогать, но ты должна пойти со мной. Слышишь?

- Нет! – верчу головой, продолжая реветь белугой.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем задняя дверь открылась и рядом со мной села женщина с миловидными чертами лица. В ее руке находился стакан.

- Здравствуй, Кира! Я Виолетта Эдуардовна. – представилась она. – Руслик, выйди, пожалуйста. – обратилась к водителю. Он молча покинул салон автомобиля. – Кир, я знаю, как тебе сейчас плохо. Когда-то давно, меня коснулась та же беда. – она говорила спокойно. – Мне не с кем было поделиться. Мне тоже было очень плохо, но я справилась. Теперь я помогаю другим девушкам, попавшим в схожее положение.

- Мне не нужен психолог! Уходите! – выкрикнула сквозь слезы. – Мне никто не поможет! Никто!

- Кир, выпей эту воду. Там легкие успокоительные капельки. Тебе станет немножко легче.

- Не станет! – возразила ей, ручейки продолжали струиться по моим щекам.

- Я говорю про твои слезы. Оно поможет их уменьшить.

Забрала дрожащими руками у нее стакан и поднесла к своим губам, надеясь, что когда выпью, женщина уйдет. Сделав несколько глотков, почувствовала сильную тошноту. Едва успела открыть дверь, как меня вывернуло наизнанку.

- Ты, когда в последний раз ела? – спросила меня женщина, как только тошнота прекратилась.

- Не помню. – честно ответила ей.

- Пойдем ко мне? – предложила она. – У меня есть мягкий диван и ароматный чай.

- Не хочу.

- И не надо. Он чудесно пахнет, его вдыхать приятно, а не пить.

От ее голоса, участия, мне стало совсем на малюсенькую капельку спокойнее, слезы стали уменьшаться. Возвращаться в дом к отцу я не хотела. Отправившись к женщине в гости, я оттягивала время до возвращения в дом, поэтому решила согласиться.

Сначала мы просто сидели и молчали. В комнате и правда чудесно пахло ароматными травками. Постепенно женщине удалось вытянуть из меня несколько слов, затем мой рассказ сам полился рекой. Сидя на уютном диване, я чувствовала тепло рук Виолетты Эдуардовны, ее поддержку. Она слегка сжимала мои дрожащие пальцы и слушала. К концу своего рассказа, сама не заметила как, но я выпила целую чашку чая. До этого мне ничего не хотелось и в желудке не задерживалось.

- Так, это тебя отец разукрасил? – спросила, кивая на мое лицо.

Похоже со слезами смылась косметика, скрывающая след от оплеухи. До этого я прикрывала его тоналкой или своими пышными волосами, специально задвигая их на левую половину лица.

- Да. Я осрамила честь семьи, испортила его репутацию…

- Кира, ты ни в чем не виновата. Ни в чем. Ты жертва. Ты не должна себя винить. – старалась она внушить мне. – Многие жертвы насилия винят себя, но это не так. Они не виноваты, что на их пути встретился подонок. Те, кто пытается обвинять пострадавших девушек, ничем не лучше. Ты не должна молчать. Тебе следует обратиться в полицию.