Однако, приглядевшись, я поняла, что мне не нравится в облике этой женщины. Взгляд – он был властный, жесткий и суровый, точно Надежда Чекулаева осуждала человека, на которого она смотрела. И губы – они были поджаты, что придавало лицу выражение неприступности и суровости.

Вот если бы на фотографии женщина улыбалась или хотя бы смотрела чуточку доброжелательнее, уверена, ее можно было бы считать весьма миловидной и даже привлекательной.

Удивительно, как много значит выражение лица – оно может испортить или, наоборот, украсить человека. Уверена, что весело хохочущая дурнушка выглядит куда красивее, нежели мрачная, гордая красавица, которая всем своим видом показывает, как ей все надоело и как все не нравится.

Я посмотрела на Диану, сравнивая девушку с ее матерью. Моя собеседница совершенно не походила на бывшую спортсменку Надежду Чекулаеву. Не говоря о прическе, единственное, что было общего между Дианой и ее матерью, – так это овал лица и форма подбородка.

Наверное, Диана унаследовала отцовские черты, так часто бывает.

Я протянула телефон девушке и проговорила:

– Надеюсь, я узнаю вашу маму. Только на нее вы не очень похожи.

– Вы просто не видели фотографию мамы, когда ей было двадцать лет! – улыбнулась Диана. – У нее были длинные светло-русые волосы, естественно, отсутствовали морщины. И улыбалась она чаще – особенно на вручении медалей и кубков. Дома у нас висит фото мамы, когда ей вручают «золото». Там она такая счастливая, такая красивая… Я в детстве смотрела на эту фотографию и мечтала вырасти такой же, как и моя мама. Очень хотела быть на нее похожей – она казалась мне едва ли не богиней, такая знаменитая, такая умница…

– Но и на фотографии в вашем телефоне вашей маме не дашь ее возраст, – заметила я. – Как я понимаю, ей около сорока шести – сорока семи лет?

– Сорок семь, – уточнила девушка. – Морщин и правда нет, мама делала в сорок пять пластику лица. Это был подарок ей от отца – она все время ныла, что ее достали морщины вокруг рта, и, хотя папа и говорил, что любит ее такой, мама вечно была недовольна своей внешностью. Это у нее началось после ухода из спорта. Мне кажется, что, несмотря на тренерскую карьеру, в глубине души у мамы имеются комплексы неполноценности. Она чувствует себя ущербной – ведь раньше была спортсменкой, гордостью страны, можно считать! А сейчас – тренер, хотя и не рядовой, в бассейне провинциального города. Вот все это и вылилось в недовольство своей внешностью. После пластики она некоторое время сама себе нравилась, но потом другое началось – ей не нравится ее фигура, вроде не модельная. Хотя в сорок семь лет о каких модельных стандартах может идти речь! Мне кажется, маме все же следует снова вернуться в спорт, пускай и непрофессиональный. Но если она будет добиваться побед, то и комплексы пропадут. А так – хоть сотни операций делай, все равно она найдет, к чему в себе придраться. И недовольство собой выливается в недовольство окружающими, потому она такая строгая и властная. Но это лишь маска, которая скрывает неуверенного в себе человека…

– Весьма точный психологический портрет, – похвалила я. – Ловко вы разбираетесь в людях.

– Да что вы! – махнула рукой Диана. – Это же моя мама, я с ней всю жизнь прожила. Я же не бесчувственная табуретка, понимаю ее…

– Это верно, – кивнула я. – Что ж, попытаемся во всем разобраться…

Диана ничего не ответила. Наступило молчание, которое никто из нас не прерывал.

Я внезапно вспомнила про свой давно остывший завтрак и кивнула на картофельное пюре.