Завтра мама снова поедет в опеку. В очередной раз добиваться справедливости для моего друга. Если, конечно, сегодня к нам в гости случайно не зайдет тетя Оля. Мы с сестрой уже знаем, что обычно бывает после этого.

– Тебя долго ждать? – мама начинает терять терпение. Она всегда так.

– Да иду я! – поднимаюсь с кресла, дочитывая информацию находу.

«Руководитель предприятия Лучин Виктор Борисович прибыл на торжественное мероприятие с женой и своей новорожденной дочерью…» – сообщают мне из газеты напоследок.

Быстро закидываю в себя картошку, а потом возвращаюсь в комнату.

Достаю ножницы и вырезаю фото счастливой семьи. Уверен, этот урод счастлив, в отличии от нас с Артом. Но я клянусь, что справедливость восторжествует!

Я приклеиваю вырезку в специальную тетрадь, что прячу от матери на крышке шкафа.

Не знаю, чем это поможет, но в ней уже порядка десяти газетных фото. С каждой из них на меня смотрит человек, которого я ненавижу.

Звонок в дверь омрачает мой день.

– О, Ольга, заходи! – радуется мама, когда открывает дверь. – Принесла? – интересуется она.

– Обижаешь! – отвечает та.

Женщины, оживленно беседуя, скрываются в кухне. Катя бежит ко мне. Она тоже знает, чем закончится эта встреча.

– Стасик, ты почитаешь мне сказку? – грустно спрашивает сестренка.

– Конечно, – без проблем соглашаюсь я. – Неси книжку.

Девочка вкладывает в мои ладони потрепанный сборник. Мы перечитали его уже вдоль и поперек, поэтому Катюха наизусть знает все сказки. Но это все равно не мешает нам скрываться от пьянства матери за чтением детских историй.

Через пару часов я помогаю сестренке улечься спать. Сам тоже ложусь. Но глаз сомкнуть не получается.

Стас 11 лет

1999 год

2 дня спустя

Наконец, мне удалось добиться от мамы свидания с Артемом. Эти дни я с трудом справлялся с желанием прямо сейчас рассказать ему новость.

Тетрадь для нашего «дела» беру с собой. Прячу ее под куртку, чтобы мать не заметила.

– Стасик, шапку надень, – распоряжается она, когда мы одеваемся.

Шапку… На улице ручьи текут во всю. Но я не перечу. Не хватало еще, чтобы она отказалась ехать со мной в детский дом.

Жаль, но свидания без взрослых нам не позволяют.

– Есть новости? – это первый вопрос, который Артем задает мне каждый раз при встрече.

– С тобой пока ничего, – я грустно вздыхаю.

– Ясно, – он уже привык слышать подобный ответ, поэтому почти не реагирует.

На скуле у него замечаю синяк. Но молчу. Прекрасно его понимаю. Сам на весь мир зол.

– А по нашему «делу», – незаметно для мамы из-за пазухи достаю старую тетрадь. – Вот, смотри.

Раскрываю нужную страницу и показываю.

Артем внимательно смотрит. Сжимает ладони в кулаки, и это не остается для меня незамеченным.

– Кто у него родился? – спрашивает он.

– Написано – дочь.

– Вот же! – друг негодует, хоть и не подает вида. – Ну что за несправедливость?! – в итоге все же взрывается он. – Кому-то все: семья, счастье, любовь, а кому-то…

Он не договаривает, но я и без этого помаю о чем речь.

– Уверен, вы не сможете забрать меня из этой тюрьмы, – Арт усмехается. – Твоей маме никогда этого не позволят! Я буду сидеть тут, пока не придет время меня выпустить, – вздох разочарования, что издает Артем, снова заставляет меня почувствовать вину. Но что-то не дает признаться ему в этом. – А она?! Эта мелюзга. Она будет жить со своими родителями. Она будет радоваться жизни каждый день, а не считать дни, как я. Разве, я хуже? Разве, мы хуже, чем она?

– Конечно, нет, – не знаю чего еще ответить.

– Я уже ее ненавижу! Почему дети этого человека должны быть счастливы, а мы нет?