В качестве лекарства Павел набулькал себе еще немножко джина и с озабоченным видом пригубил. После чего обратил на меня увлажненные слезой глаза и заявил:

– Я с самого начала был против этой так называемой свадьбы. Зачем только Аркадий все это затеял!

Маленький сплетник явно был не прочь обсудить «весь этот кошмар» со свежим слушателем. Что ж, я тоже не прочь.

– Надо же, а я думала, что сестры выходят замуж по любви! – изобразила я недоумение. Глаза маленького человечка вспыхнули, как у кота.

– Мой брат – идиот! – без обиняков заявил странный мужчина.

– Это вы про Аркадия? – на всякий случай уточнила я. Может быть, в этом семействе есть еще парочка братьев, о которых я не знаю?

– Разумеется, про него, – всплеснул ручками маленький мужчина. – Он успешный финансист, признаю. В последние годы деньги так и липнут к его рукам.

Мне показалось, или в голосе господина Горенштейна прозвучала зависть?

– И от этого он несколько… скажем так, утратил чувство реальности. Вообразил, что он второй после бога и может вот так, – тут Павел щелкнул пальцами, точно кастаньетами, – устраивать судьбы людей.

– Неужели это был брак по расчету? – удивилась я.

– Мои племянницы – милые девочки, но несколько задержались в развитии, – вздохнул Павел Станиславович.

– Неужели? – Я подняла брови.

– Они совершенно не знают жизни, – пригорюнился маленький мужчина. – Аркаша выстроил для них золотую клетку и думает, что можно всю жизнь держать их в ней. Но даже животным свойственно стремиться к свободе.

– А при чем тут братья Акчурины? – осторожно поинтересовалась я.

– Аркаша счел их наименьшим из зол. – Горенштейн отхлебнул из стакана и поморщился. – Наверное, рассуждал так: «Раз уж девочкам суждено выйти замуж, путь это будет предсказуемо и безопасно. Пока малышки не влюбились в каких-нибудь гадких лебедей, подыщу-ка я им пристойных и состоятельных женихов».

Павел Станиславович передразнивал брата очень похоже, и я невольно улыбнулась.

– Гадких лебедей?

– Совершенно неподходящих типов, – оскалил мелкие зубки мужчина.

– Значит, братья Акчурины были меньшим из зол? – уточнила я.

– А что, прекрасные кандидаты! – скривился Павел. – Молоды, богаты, вдобавок сыновья партнера по бизнесу. Союз красоты и капитала, как сейчас говорят. Очень выгодная партия.

– Вот только закончилось все трагедией, – медленно проговорила я. – Скажите, насколько я вижу, вы самый близкий человек девочкам…

Павел Станиславович польщенно ухмыльнулся. Всякому приятна лесть, пусть даже такая незамысловатая.

– Кто мог желать зла Валентине и Лизе? Кому понадобилось стрелять в жениха?

Павел подался вперед и вперил в меня взгляд больших, несколько навыкате, глаз:

– Значит, вы тоже думаете, что бедняга тут совершенно ни при чем и погиб случайно? А на самом деле метили в кого-то из моих дорогих девочек?

Вообще-то я так не думала. Человек в зеленой бейсболке, который так ловко ушел от погони, показался мне достаточно… э-э, компетентным. Киллеры, по моему опыту, обычно убивают именно того, в кого целятся. Иначе грош им цена. Семья Горенштейн – люди непростые. И враги у них должны быть соответствующего калибра. А состоятельный человек не станет связываться с косоруким киллером, он выберет лучшего. Киллеры, конечно, не слишком расхожий товар, в интернет-магазине не купишь. Но кому надо, тот найдет.

Я вполне допускала версию, что целью убийцы в зеленой бейсболке был красавец Марат. Мало ли, чем его папаша не угодил кому-то из конкурентов? Да и сам молодой человек давно уже вел самостоятельные игры на деловом поле и вполне мог перейти дорогу нехорошим дядям. Марат был спортсменом, привык идти напролом и добиваться своего. Правда, сейчас не девяностые, серьезные люди так дела не решают… но кто сказал, что тут замешаны деловые интересы, а не, скажем, отморозки-приезжие, которым Марат тачку подрезал? Реалистичный расклад? Вполне! А то, что молодого спортсмена убили на свадьбе, может объясняться просто. Во-первых, в такой момент человек беззащитен, и безопасность – это то, о чем он думает в последнюю очередь. А во-вторых, убийство получается резонансным, жестоким и чрезвычайно наглядным. Чтоб другим неповадно было…