Сочтя себя виновной, Лили в следующие месяцы относилась к сестре с сердечным вниманием, так что та, успокоившись, начала забывать о своем предательстве и как ни в чем не бывало радовалась жизни.

В июне обе сдали экзамены на степень бакалавра, Лили с оценкой хорошо, Моисетта – посредственно. Это означало прощание с детством. Им предстояло войти в жизнь, найти свое место в обществе. Моисетта объявила, что собирается устроиться официанткой в кабачок в Брессе, в получасе езды от родной деревни по Форелевой дороге. Лили месяц хранила молчание, а потом сказала родителям, что хотела бы изучать право в Лионе.

Эта новость всех привела в замешательство: до сих пор Лили не заговаривала о своих планах на будущее и дороги сестер-близнецов, казалось, не должны были разойтись.

Потом Барбарены согласились с этим решением и обещали дочерям финансовую поддержку. У Моисетты выбор сестры не вызвал радости: ее страшила разлука с Лили. Мрачная, подавленная, она несколько дней отказывалась от пищи.

– Моисетта, почему ты так грустишь?

– Но, мама, ведь Лили уезжает…

– Ах ты моя бедняжка…

– Я люблю сестру, – выдохнула Моисетта.

Разумеется, она принимала за любовь то долгое сосуществование с Лили, физическую смежность, животную близость; она называла любовью привычку постоянно полагаться на сестру-близнеца; ей было комфортно находиться рядом с той, которая ни разу не предала ее; она принимала за любовь свою зависть, вожделение, злопамятность, желание отомстить, свои вспышки агрессии; она называла любовью упорную ненависть к старшей сестре.

Притворяясь, что расстроена, она насупилась. Ну вот, Лили снова звезда: за нее будут беспокоиться, тратить на нее деньги, расточать восторги. Моисетта уже предвидела, что, пока сестра будет получать высшее образование, она вновь окажется в тени, вновь станет той, о ком вечно забывают, «другой сестрой».

Лили же, со своей стороны, принимала это решение, думая и о своей судьбе, и о Моисетте, убежденная, что ее отъезд освободит сестру, которая, лишившись фона для сравнения, заживет собственной жизнью.

У отдалившихся сестер все складывалось хорошо. Лили осваивалась в Лионе – не мегаполис, конечно, но крупный город, притом как бы двойной: два холма – Фурвьер и Круа-Русс – отражались в двух реках. Лили, которой поначалу было одиноко, вскоре оказалась окружена друзьями-студентами, привлеченными блеском ее личности. Несколько юношей пытались за ней ухаживать, но Лили, у которой еще остался осадок после истории с Фабьеном, в ожидании лучшего держала всех на расстоянии, желая сосредоточиться на изучении права.

А Моисетта в своем ресторане расцвела, обязанности официантки были ей вполне по силам, и она с блеском справлялась с работой. Свободного времени у нее было больше, чем у сестры, да и к противоположному полу ее тянуло сильнее, поэтому она отваживалась на любовные авантюры. В кухне ресторана она пробовала блюда, которые подавала в зале, и точно так же по окончании смены пробовала на вкус мужчин. Свою игру она вела эффективно и осмотрительно, определяя начало и конец любовной истории, ловко управляя несуществующими влюбленностями в стремлении познать мужскую фауну, чтобы завладеть очередным самцом.

Теперь при встрече сестер уже Моисетте было что порассказать. Это доставляло Лили удовольствие и свидетельствовало о правильности ее решения уехать. Сестра явно преуспевала на пути самоутверждения.

Лили в глубине души жалела, что покинула Сен-Сорлен, родную деревню с ее цветами, приветливыми лицами, до боли знакомыми мощеными улочками, – такое уютное убежище. В Лионе, в тесной студенческой квартирке на верхнем этаже многоэтажки, где у нее от высоты кружилась голова, она вспоминала родителей, с тоской представляя себе поросшие тростником берега Роны (в Лионе набережные реки были закованы в гранит), кошек, дремавших на каменных выступах домов, приветливых собак, бегающих на свободе, щебет синиц, болтливых, как лионские консьержки, низкий лёт ласточек перед грозой, вальяжных улиток, изобильно украшавших изгороди после дождя, томноглазых осликов, приветливое мычание коров. Лекции ее не слишком увлекали, на самом деле Лили просто добросовестно следовала по пути, избранному в тот летний вечер, когда она решила уступить место сестре. Она упорствовала скорее по инерции, чем по склонности.