– Вы их запретили, мой Господин, – благоразумие и скромность, вот мой удел.

– Если говорить откровенно, я пытался его полностью уничтожить, – как-то грустно усмехается мужчина в кресле напротив. – Но, увы, до сих пор не преуспел.

– Почему уничтожить, мой Господин? – мне и правда интересно. Потому что я никак не могу придумать достойный мотив, чем же Орден добровольного единения и согласия насолил Императору. Может, кланялись недостаточно низко и учтиво?

– Личные счёты, – спокойно признаётся Ашш-Ольгар, и я разочарована – мне-то вдруг показалось, что я проникну в одну из Его тайн. Хотя безопаснее, конечно, держаться подальше и от тайн, и от самого Его Императорского Величества. Но я уже слишком увязла. – Так вот, Эльза, видимо, тоже была одной из них. И, если ты вдруг не в курсе, «добровольное единение» заключается в том, что ты отдаёшь часть своей воли и души, и тебе в любой момент могут приказать всё, что угодно. Один раз, по молодости, по глупости, по пьяни, как угодно, один раз ты соглашаешься, и всё. Нет никакой дороги назад. Ты можешь прожить всю жизнь мирно и думать, что избавился, что про тебя забыли, а потом пойти и вырезать всех своих соседей, с которыми дружишь двадцать лет. Или отравить питьевую воду во всём городе. Или же убить свою племянницу и саму себя.

Я растерянно молчала, кусая губы и теребя подлокотники. Ашш-Ольгар говорит, что моей тёте кто-то приказал убить лже-племянницу и саму себя, но кто и почему? А впрочем, если бы он знал кто, наверное, уже убил бы.

– Но почему именно сейчас? – отвратительно-дрожащий от слёз голос, самой противно.

– Наверное, за обман, – пожимает плечами. – Когда я говорил с ней пять лет назад, она не была с ними, в этом я уверен. Но, похоже, планировала и решила избавить от этого тебя. Вот таким вот странным способом… – Небольшая пауза, затем хмыкает и добавляет. – Или же от меня избавить… но способ всё равно странный.

– Но почему она мне ничего не сказала?! Не объяснила?!

Вообще-то, Император Ашш-Ольгар – совершенно не тот, у кого это стоит спрашивать, но я всё равно спрашиваю, и, что самое удивительное, он отвечает.

– Думаю, не видела в этом никакого смысла, потому что на тебе было отсроченное заклятие забвения. И если бы ты не отправилась в тот же день в училище, то всё бы и забыла, максимум через пару дней. – Короткая пауза, и тон меняется с повествовательного на требовательный. – Я ответил на кучу твоих вопросов, Аника дес Аблес, Ика Стайер. Ответь и ты на один мой.

Он вроде бы ничего не делает, но мне тут же становится тяжело дышать, словно на плечи навалилась огромная тяжесть и давит к земле, а взгляд Императора ощущается теперь физически, он пригвоздил меня к разом потерявшему своё удобство креслу и не даёт даже моргнуть, не то что отвести глаза или пошевелиться.

– Я могу тебе верить? – спрашивает он.

– Нет, – вырывается у меня быстрее, чем я успеваю хотя бы попытаться промолчать или соврать. И так еле выносимый взгляд темнеет, а сам Ашш-Ольгар словно бы подбирается, как перед прыжком.

– Хочешь меня убить? – почти весело спрашивает он, и я, чувствуя себя самой тупой и бездарной убийцей на свете, но откуда-то зная, что лгать нельзя, признаюсь:

– Иногда я думаю об этом, мой Господин.

– У тебя нет сообщников! – скорее сообщает, чем спрашивает Ашш-Ольгар.

– Нет, мой Господин, – подтверждаю я, и он начинает смеяться. Тяжесть с моих плеч тут же исчезает, и даже словно бы вокруг становится чуть светлее.

– Маленькая, наивная Ика, – говорит он, поднимаясь из кресла и делая шаг ко мне. – За что ты собралась мне мстить? – Протягивает руку, и я, словно загипнотизированная, вкладываю в неё свою и встаю. Теперь между нами слишком мало свободного пространства, и, когда я делаю вдох, наша одежда соприкасается. И я бы отошла, если бы не кресло, подпирающее сзади. – За своих братьев, которых ты толком и не знала, и которые и людьми-то уже не были? Или за глупость, устроенную твоей тётей? Это не твоя ненависть, моя маленькая стражница, это последствия ритуала, проведённого твоей тётей. – Он проводит ладонью по моей щеке, и я совершенно не понимаю, как реагировать. – Училище сослужило тебе как хорошую, так и плохую службу, Ика. Оно не дало исполниться заклинанию забвения, но не дало и рассеяться вложенной в тебя чужой ненависти.