Меня ведет влево, и через несколько мгновений я уже переворачиваюсь головой вниз, по-прежнему распластанный на скале; лицо и верхняя половина туловища расцарапаны до крови о скалу, внезапно ставшую шероховатой.

Шероховатой.

Мои окровавленные пальцы превращаются в когти, пытаются найти достаточно большой выступ, чтобы остановить ускоряющееся падение, а затем перевернуть меня. Я теряю один или два ногтя, но это не останавливает и не замедляет скольжение – положение вниз головой еще больше осложняет дело.

Я уже в 20 метрах ниже поверхности своего траверса, а скорость все увеличивается – веревка еще не натянулась, и остатки ее слетают с моего плеча к Жан-Клоду, и когда дело дойдет до 40 футов в моем рюкзаке, я уже перелечу через край, всего в нескольких метрах от меня, и буду падать вниз.

Внезапно носок моей правой туфли находит среди неровностей скалы глубокую выемку прямо над обрывом, и я резко останавливаюсь.

Уф!

Рюкзак пытается перелететь через мою голову, но не сбрасывает меня вниз.

Долгие несколько секунд – а может, часов – я вишу головой вниз, по-прежнему распластавшись на скале; кровь из ладоней и расцарапанной щеки стекает на скалу подо мной. Затем я начинаю медленный процесс принятия решения – как перевернуться головой вверх, держась только на одном носке теннисной туфли, и что делать дальше.

Первая часть задачи имеет одно реальное решение, и оно мне не нравится. Удерживаясь на месте носком одной ноги, я должен изогнуться в виде буквы «U», насколько это возможно, вытянув вверх руки и окровавленные пальцы, и ухватиться за этот выступ, прежде чем неудобная поза вырвет носок моей туфли из углубления, и мы с Же-Ка полетим вниз. Движение должно быть точным, поскольку когда моя нога освободится, я снова начну соскальзывать.

Не очень изящный кульбит, по любым меркам. Меня охватывает странное чувство – я радуюсь, что Дикон, сидящий в 200 футах подо мной, не видит меня в эти мгновения, которые могут стать для меня последними.

Я вишу вниз головой, и это отнимает силы и мешает ясно мыслить – из-за прилива крови к голове, – и чем больше я об этом думаю, тем больше слабею. Носок правой туфли может сорваться в любую секунду.

Используя шероховатости скалы как опору для пальцев, я изо всех сил выгибаюсь вправо и поднимаю туловище, складываясь пополам. Носок теннисной туфли срывается раньше, чем я рассчитывал, и мои ноги начинают скользить вниз, к обрыву, но инерция поворота помогает мне вытянуться и достать до углубления, где раньше была моя нога.

Слава богу, это не просто узкая складка, а настоящая трещина, достаточно глубокая, чтобы просунуть обе ладони, и теперь я вишу головой вверх, и даже мои ноги нащупали опору на неровной скале в том месте, где несколько секунд назад была моя голова. Я вижу, что эта трещина – примерно шесть дюймов шириной и не меньше восемнадцати дюймов глубиной – тянется влево до участка скалы под карнизом, футах в 25 ниже. В самом конце горизонтальная трещина даже загибается вверх, приближаясь к карнизу с трубкой Дикона.

До меня доносится крик Жан-Клода, скрытого изгибом скалы:

– Джейк! Джейк?

– Я в порядке! – кричу я в ответ как можно громче. Мой голос эхом отражается от соседних скал.

В порядке? Я могу ползти влево, переставляя руки в трещине, но для скалолаза это не лучший выход.

Я внимательно изучаю скалу и нахожу над трещиной выступы, за которые можно ухватиться пальцами. Оставив левую руку в трещине, чтобы в случае неудачи остановить падение, протягиваю правую руку к одной из складок. Длины руки не хватает, и мне приходится помогать себе коленями и носками теннисных туфель, карабкаясь вверх, как персонаж одного из тех новых американских короткометражек Диснея, в которых роли героев «Алисы в Стране чудес» исполняют актеры и неуклюжие рисованные фигурки. В данном случае неуклюжая рисованная фигурка с гибкими ногами без суставов и нелепыми разлапистыми ступнями – это я.