– Перси был очень хорошим спортсменом… ты должен это помнить, Дики.

– Помню, – говорит Дикон. – Это правда, что Персиваль должен был выступать за Англию в гребле на Олимпийских играх 1928 года?

Леди Бромли улыбается.

– В его возрасте – за тридцать – это звучит странно, правда? Но именно таким был план Перси: поехать на девятые Олимпийские игры в Амстердаме и войти в состав команды гребцов. Ты же помнишь его успехи в гребле, когда он учился в Оксфорде. Он поддерживает… поддерживал… прекрасную физическую форму и тренировался с английскими олимпийцами, когда приезжал домой. Он тренировался также в Голландии и Германии. Но гребля – лишь один из видов спорта, в которых успешно выступает… выступал Перси.

– У него был большой опыт восхождений, когда он отправился на Эверест? – спрашивает Дикон. – Я давно не общался с Персивалем.

Леди Бромли улыбается и наливает еще чаю каждому из нас.

– Больше пятнадцати лет занятий альпинизмом в Альпах с лучшими гидами и со своим кузеном. – В ее словах слышится гордость. – С юного возраста. Покорил все пять вершин Гранд-Жорас, в том числе поднялся на самую высокую и сложную – кажется, она называется Пойнт-Уокер – еще в двадцатилетием возрасте. Разумеется, Маттерхорн. Пиц-Бадиль…

– С юга? – перебивает Дикон.

– Не уверена, Дики, но, кажется, да. Кроме того, Перси со своим гидом совершили… как это называется… длинный горизонтальный переход во время восхождения?

– Траверс? – подсказывает Жан-Клод.

– Oui. Merci, – благодарит леди Бромли. – Перси и его гид прошли траверсом по Монблану от хижины Дом до Гран-Мюль во время, как он выразился, летней бури. Я помню, как он писал о прохождении Гран-Комбен – не знаю, что это, – за очень короткое время… Перси в основном описывал открывающийся с вершины вид. У меня сохранились его открытки, в которых он рассказывает о… траверсе, да, это так называется… Финстераархорна и об успешном восхождении на Нестхорн. – Она печально улыбается. – Все годы, когда Перси занимался опасными видами спорта, в том числе альпинизмом, я провела много тревожных часов, разглядывая в нашей библиотеке эти горы и вершины.

– Однако он так и не вступил в Альпийский клуб, – замечает Дикон. – И официально не входил в состав весенней экспедиции на Эверест, вместе с Нортоном, Мэллори и остальными?

Леди Бромли качает головой, и я снова восхищаюсь утонченной простотой ее прически, которая делает еще выше эту высокую, держащуюся необыкновенно прямо женщину.

– Персиваль никогда не любил к кому-либо присоединяться, – говорит леди Бромли, и по ее лицу вдруг пробегает тень, а глаза становятся печальными – она осознает, что говорит о сыне в прошедшем времени. – В марте я получила от него короткую весточку, отправленную с плантации его кузена Реджи в окрестностях Дарджилинга, где он сообщал, что может отправиться в Тибет вслед за экспедицией мистера Мэллори или вместе с ней, а потом ничего… молчание… пока в июне не пришли ужасные новости.

– Вы можете вспомнить имена гидов, которые сопровождали его в Альпах? – спрашивает Дикон.

– Да, конечно, – лицо леди Бромли немного оживляется. – У него были три любимых гида, все из Шамони…

Она называет имена, и Жан-Клод складывает губы в трубочку, словно собирается присвистнуть.

– Лучшие из тех, что у нас есть, – говорит он. – Им нет равных ни на скалах, ни на снегу, ни на льду.

– Персиваль их любил, – кивает его мать. – И еще один англичанин, с которым он часто совершал восхождения в Альпах, его тоже звали Перси. Перси… Ферроу, Феррей?

– Перси Фаррар? – спрашивает Дикон.