Егор успел сфоткать на сотовый все что нужно. Спасибо отцовской скрупулезности: всегда все записывает! На их с мамой свадебной фотографии вывел печатными буквами: «Нина и я, свадьба, июнь 1994». Егор, когда увидел, ржал как ненормальный. «Нина и я», очуметь! Как будто папаша боялся забыть, что на фотке именно он.

О том, что в день исчезновения мамы отец был с двумя приятелями, они с братом знали с детства. И бабушка об этом упоминала, и Вера.

Товарищей у отца не то чтобы много. Егор вытащил фотоальбом с антресолей, пролистал и нашел искомое: отец, в куцем пиджачке и при галстуке, стоит между двух взрослых парней, обнимая их за плечи. Один – рыхлый, в спортивном костюме, скалит лошадиные зубы в камеру. Второй – крепенький, с раскосыми зенками, как монгол, в джинсах и рубашечке в облипку – ухмыляется и показывает средний палец фотографу. С обратной стороны снимок был подписан в отцовском духе: «Паша Колодаев, я, Рома Мордовин, лето 1991».

Дальше – просто. Найти записную телефонную книжку. Отец никогда ничего не выкидывает. Весь устаревший ненужный хлам хранится этажом выше. Целая комната под него отведена! Как будто бабушка делит жилье с дряхлым соседом, никогда не покидающим спальню.

Егор забежал в квартиру, когда бабушки не было. Открыл своим ключом. Обычно бабушка на рынок уезжала на полдня: пока на трамвае туда доплюхает, пока обратно, а главное – часами прогуливается среди рядов, как по парку с клумбами. Это посмотрит, то понюхает, здесь потрет, там пощупает, полается с продавцами – она умеет выводить их из себя, Егор это много раз наблюдал. Взбесит какого-нибудь восточного бородача с кинзой, чтобы тот прикрикнул на нее, а потом охает: «Негодяи какие! Старого человека обидели!» Съежится, ссутулится, голову в плечи втянет, как черепаха, – реально старушка!

Даже Егор одно время покупался на отцовское «надо бабушке помочь с тяжелыми сумками». Ненавидел с ней на рынок таскаться – а куда деваться-то! Леньку на это дело не подряжали, он, типа, хрупкого здоровья. Ну, это правильно. Леньке надо пальцы беречь.

А потом до Егора дошло, что для бабушки это все – развлечение. И помощь ей никакая не нужна. Она при желании эту сумку с мясом и творогом может на двести метров зашвырнуть влегкую. И бородача следом. Силушка у нее нехилая. Кошелку, которую Егор тащит двумя руками, бабушка поднимает указательным пальцем. В цирке бы ей выступать с такими талантами.

Когда Егор все это прочухал, отказался помогать наотрез. Тяжело с рынка продукты нести? Закупайся в «Пятерочке», она в соседнем доме.

Огреб очередную взбучку от отца.

Правда, она не шла ни в какое сравнение с той, которую ему устроили из-за «Феррари».

Идея набить татушку не приходила Егору в голову до тех пор, пока отец за ужином не сказал, что татуировки делают только шлюхи и дебилы. Егор вскинулся: а как же Полина Карповна?

Карповна вела у них физру. На предплечье у нее была набита панда, которая лезет вверх по бамбуку.

По лицу Леньки Егор сразу понял, что ляпнул лишнего, и пытался перевести разговор на другое. Вспомнил барменов в кофейне, куда они с Ленькой забегали за пончиками. Да любого рэпера возьми! Он без татух и человеком-то не считается. Но отец разо- рался, что тупые мужики, разливающие кофе в тридцать лет, ему не указ, а рэперы – больные люди, их нужно лечить по психушкам.

На следующий день отец притащился к директору. Заявил, что они тут в школе допускают к преподаванию кого попало. И как будто этого было мало, накатал заяву в Управление образования: «Требую уволить Коростылеву П.К. за моральную распущенность, не совместимую с почетным званием педагога».