Не прошло и минуты, как эльфийка повернулась к нам, довольно улыбаясь:

– Работает!

Ее рука при этом ласково теребила загривок послушно склонившего голову хищника.

– Толку нам с этого? Даже если и натравить зверей друг на друга, то с кулдауном в час нам все равно до конца дня эту глину мечами и заклинаниями месить, – сплюнул под ноги Стенчивый.

– Но раз на них работает мое «Приручение», может,твой «Болотный ужас» тоже будет действовать?

– Есть у меня тут пугалка одна, – нехотя признался орк, – только она на всех действует, кроме самого мага. Да и то, у меня каждый раз колени трясутся, как ее использую. Да и не поможет она здесь.

– Испуганные начинают носиться туда-сюда, не контролируя свои действия в течение 10 секунд. В узком пространстве, да среди десятка взбесившихся тварей – сомнительное удовольствие.

Раз работают заклинания, воздействующие на разум, значит, какие-никакие инстинкты и воспоминания у них все же остались. И может сработать задуманное мной…

– Разойдитесь, – прохрипел я, доставая тотем.

Сперва появилось облако пара.

Потом – старческий скрежет и проклятья. Судя по перекошенным личикам девушек, запах перегара тоже имел место.

– Пошто опять меня мучаешь-тревожишь, неживой человече?

На этот раз Лесовик принял облик невысокого, метра в полтора, корявого пня, раскидавшего в стороны корни.

– Ой, мамочки, оно разговаривает! – взвизгнула эльфийка, накладывая на тетиву огненную стрелу.

– Не твоя пропажа, хозяин? – я указал духу-хранителю на клетки и томящихся в них животных.

– Туточки! Туточки они, мои родимые, мои хорошие, – гнусаво засюсюкал пень и вытянул руки-корни, без особого труда сминающие и выдирающие прутья решетки.

– Стой! – раздался запоздалый крик Фармуса, но было уже поздно.

Освобожденные звери вырвались из своих клеток и набросились на нас.

Точнее, попытались, но все те же корни оплели их, не позволяя ступить и шагу. Волки, медведи и прочие, зачастую даже незнакомые мне создания, бессильно рычали и хрипели, роняя слюну на пол и не сводя взглядов с таких близких, но недоступных для их когтей и клыков человеков.

– А ну, не хулиганить мне туточки! – прикрикнул Лесовик.

Он вдруг натужно заскрипел и разом вырос почти вдвое, одновременно отращивая с десяток сучьев, напоминающих руки.

– Это что ж такое-то делается, а, люди добрые?

– Кажется, до него дошло, – ухмыльнулся Бук.

Одна из ветвистых «лап» Лесовика вдруг вытянулась и подняла с пола раненого зверя, похожего на барсука, но с плоской мордой и длинными кривыми когтями, больше напоминающими лезвия кинжалов, настолько те были длинными.

Один из его боков был располосован, и из раны сочилась сырая глина. Длинный тонкий сучок вошел в дыру и погрузился в нее полностью.

– Кто?! Кто посмел! – взревело полено-переросток, и его ветви покрылись острейшими шипами.

– Это мы и пытаемся узнать. Пойдешь с нами? – быстро сориентировался в ситуации Бук, – только сперва дорогу освободи, не хотелось бы делать твоим зверушкам больно.

Вряд ли ЭТИ звери были способны чувствовать боль, но об этом я решил благоразумно промолчать. Если Лесовик присоединится к нашей компании, то его помощь будет просто неоценима.

– Расступитесь, человеки, – заскрипел дух, и взялся за дело.

Стальные прутья он гнул, словно те были сделаны из сырой глины, а освобожденные звери жались к лесному хранителю и следовали за ним, не обращая на нас никакого внимания. Три, четыре, пять – почти шесть десятков частично обращенных зверей теперь сопровождали нас, расчищая путь!

Кем бы ни был этот загадочный Мастер, против такой силы даже ему придется несладко.