– А как же мама, сестры? – обняла его крепче.

Папа взял мою ладонь и крепко сжал, словно ему не хватало тепла.

– Я очень надеюсь, что Максимус повернет к столице и пройдет мимо. Замок шурина в стороне, на западе, а генерал рвется в столицу. Есть еще надежда, что король возьмется за ум и сядет за стол переговоров. Макс рассказывал, что неделю назад отправил ему письмо с просьбой о встрече. Третье за месяц… Тогда, возможно, все разрешится мирным путем, без жертв.

– Столько «если» … – вздохнула я.

(Он уже Макс? Спелись, голубчики).

Следующим вечером:

– Вы ведь воевали за короля! Были его любимым генералом! – я уже безбоязненно смотрела в лицо Максимуса.

Да и выглядеть он стал получше, синюшная бледность кожи исчезла, скулы стали не так остры, как раньше. Казалось, он даже поправился, или это я просто привыкла к его виду?

– Вы самоотверженно сражались и пали героем. Вам даже памятник поставили на главной площади столицы, – что и кому я хотела доказать, сама не знаю. – Вашу историю преподают в школах, о вас написано множество книг…

– И?.. – иронически скривился он.

– Как вы можете идти против своего государя? Кому поклялись в верности. Кого защищали до последней капли крови. – я даже охрипла от волнения.

– Какая патетика, – насмешливо произнес генерал и вдруг стал серьезным, – Я ничего не должен королю и его потомкам. Да, я воевал за него всю свою жизнь, расширил границы королевства почти вдвое, и какова награда?

Я удивленно округлила глаза. Ему мало почестей?

– Король приказал меня убить, – закончил он со смешком. Мои глаза округлись еще больше. – Пусть я и не все помню. Память возвращается урывками… Я помню, как мне отдали приказ перекрыть горный перевал, якобы там собирается пройти противник. Помню депешу от короля, которую принес мне его доверенный секретарь. Помню сильный толчок в спину, когда я стоял на уступе и смотрел в подзорную трубу. Боль и темнота.

– Может, это не король? – пискнула я. – Может, случайно поскользнулись?

Генерал посмотрел на меня как на малолетнюю идиотку.

– Я стал слишком популярен в народе. В последний свой приезд в столицу король намекнул, что пора бы поумерить пыл. И что на площади чаще выкрикивают имя Максимуса, чем его собственное. Мы тогда вместе посмеялись, но я помню его взгляд… И он был совсем не добрым.

– Тот король давно умер. Сейчас правит его праправнук. Или вы считаете, что вина ложится на потомков?

– Нет, – спокойно произнес мертвец, – не ложится. Не нужно взывать к моей преданности короне. К моему долгу перед королевством. Если я что и должен, то лишь моему народу, но не королю.

Вот он как заговорил!

– Не мы начали сжигать людей, не мы превратили их в рабов, не мы устроили на них охоту.

– Ваш народ? Людей? – зацепилась я за оговорку. Хотела перевести неприятную тему в другое, более понятное мне русло. – Вы считаете мертвецов народом? Вы же трупы, вас подняли маги.

Я пылала от возмущения, а генерал был уравновешен до зубовного скрежета (моего, конечно).

– Именно, – отрезал он холодно, – мы – народ. И первейшее желание любого существа, будь то человек, животное или дерево, – жить! И мы хотим жить!

Впервые я услышала, как он повысил голос, даже румянец на щеках появился. От гнева, наверное… Неужели, я, наконец, его разозлила? И что теперь мне делать с разгневанным мертвецом, за которым стоит миллионная армия?

Наши взгляды сцепились намертво. Тронь, и полетят искры. Командиры даже отодвинулись от греха подальше. Отец, видя такое безобразие, попытался разрядить обстановку невинным вопросом.