– Утром и вечером по ложке каждого, пока жар не спадет. А потом по половине ложки, чтобы закрепить действие. Пять флоринов серебром. Деньги-то есть?

Аластор безропотно заплатил, даже не поморщившись, хотя цена была достойна лучшей столичной аптеки. Вышел, отвязал Искру, приметив, что рядом уже толкутся какие-то подозрительные рожи, и поехал покупать еду.

И вот там, в продовольственных рядах, у него и срезали кошелек.

Сначала Аластор просто не понял, что случилось. Вот только что успокоительная тяжесть кожаного мешочка с монетами привычно оттягивала пояс! А теперь исчезла! Замерев на месте, он глупо щупал опустевший пояс с обрывком тесемки, яростно жалея, что спешился и снова оставил Искру под охраной Пушка. Но тут ряды были тесными, на лошади не проедешь. Это точно тот мерзавец, что толкнул его плечом! Еще извинился, тварь, но потом ускользнул так быстро, что Аластор и разглядеть его не успел.

Его обокрали… Осознание пришло не сразу, сначала возмущение, ярость и почти невыносимое желание куда-то бежать, взять кого-то за шиворот, размазать наглую мерзкую рожу… Да толку?!

Он пришел в себя под насмешливыми взглядами торговцев, сообразивших, что случилось.

– Так что, платить будешь, парень? – ухмыляясь, бросил тот, у которого Аластор набрал целую кучу продуктов.

По немалой, между прочим, цене.

– Буду! – процедил Аластор. – Отложи, сейчас вернусь!

И торопливо вышел из ряда, до боли сжимая кулаки от бессильной злости.

«Что же теперь делать? – метались мысли. – Лекарства есть, но как же все остальное? Да будь ты проклят, вор-рюга… Но что толку ругаться, надо что-то придумать, причем прямо сейчас! Ну не Искру же продавать, в самом деле!»

Он лихорадочно постарался сообразить, что действительно можно продать? Секиры? И поехать дальше с одной рапирой? Вот уж глупость! Искра… Но она не просто лошадь, она друг! Старый и верный… Он сам себе в глаза не сможет посмотреть, если продаст ее чужим людям, которые неизвестно как будут с ней обращаться! Вернуться в сторожку за одной из кобыл итлийца? Ну да, и продать чужую лошадь без разрешения хозяина?! Нет-нет-нет, но что же делать-то? У него нет ничего достаточно дорогого! Хотя…

Взгляд упал на перстень, больно врезавшийся в палец, и Аластор медленно разжал кулак. Подарок Айлин, полученный от магистра Мэрли, сидел на мизинце как влитой, Аластор его и не замечал, а вот массивный ободок перстня наследника очень вовремя напомнил о себе!

Продать перстень наследника рода?! Это… почти кощунство! Но… Аластор отвечает за своих спутников. Они не виноваты в его глупости и неосторожности! А перстень можно не продавать, просто заложить! Это даже разумнее, ведь кому нужен перстень с чужим гербом? Вещь дорогая, но личная, другому дворянину не продашь, разве что переделывать… Решено, он заложит перстень. Отец не осудил бы, он всегда говорил, что долг лорда – позаботиться о своих людях, в этом и состоит истинная честь дворянина.

«Месьор д’Альбрэ пошел на убийство, чтобы спасти своего лейтенанта, – окончательно убедил себя Аластор. – А я еще и раздумываю?!»

Лавка менялы от рынка была в двух кварталах. Приземистый дом выглядел побогаче остальных, а может, просто казался таким на фоне общей жуткой бедности. Прочная черепичная крыша, дубовые двери и даже охранник, здоровенный краснорожий детина. Он оглядел Аластора, потом посмотрел на Искру и Пушка, оценил секиры, хмыкнул и лениво предупредил:

– С оружием нельзя, сударь.

– Милорд, а не сударь, – холодно поправил Аластор, снимая с седла рапиру и пристегивая ее к поясу.