– Тебя так и не нашли, девочка. – я слегка вздрогнула, услышав звук своего голоса. – Никто и не ищет. Посадили невиновного и довольны.

Внезапно голова начала раскалываться, словно по ней снова нанесли удар. С трудом удерживая сознание, я смотрела на фото с плаката, и мне показалось, что оно слегка изменилось. Пропала легкая улыбка, сузились глаза. А в ушах словно раздался тихий девичий голос:

– Пусть меня найдут… Я в лесу… Мне страшно тут…

– В лесу? Но в каком? – эти вопросы я не произносила, но меня услышали.

– В еловом… Тут вековые ели… И темнота.

Этой ночью я не могла уснуть. Если днем я переживала только за придурка Володьку и за сына, то теперь мучила мысль – не сошла ли я с ума? Возможно, сотрясение мозга вкупе с шоком так повлияло на психику, и теперь начались галлюцинации? Сначала со мной говорил портрет пропавшей девушки, потом начнут беседовать чайник и сковородка…

Я вставала с постели, начинала метаться по квартире, задавала идиотские вопросы фотографиям мужа и сына… К счастью, они мне не отвечали, иначе я немедленно вызвала бы психбригаду.

К утру я немного пришла в себя. Страх безумия отступил, не выдержав напора других страхов. Мне надо придумать алиби хотя бы на пару случаев исчезновения девушек. А вдруг ничего не выйдет, вдруг Тамара все эти дни работала у прилавка? Мне надо продать машину и нанять адвоката… но машина в ремонте, вдруг там серьезная поломка, и ее никто не купит? Вдруг Володю осудят как маньяка-душителя, и на нашем сыне на всю жизнь будет клеймо? И зачем я, дура, рассказала следователю правду???

На мгновение в мою разламывающуюся от тревоги голову пришло, что я, вообще-то, должна переживать из-за крушения своей семейной жизни. Оказывается, за годы брака я осточертела мужу настолько, что он хотел не просто бросить меня, но вообще стереть меня с лица земли! Я должна хоть немного об этом подумать… но не могу!

С трудом дождавшись полудня, я позвонила Тамаре. Она долго не брала трубку, наконец, я услышала ее усталый голос:

– Лизок, извини, покупатели к концу года просто с ума посходили. Просто сметают все с прилавков.

– Ты вспомнила?

– Работала я в те дни. – вздохнула подруга. – По крайней мере, осенью и летом точно, а вот про январь и февраль вообще вспомнить не удалось. Никому. Но это были понедельник и пятница, так что наверняка я была на рынке. Ты пока следователю скажи, так сразу не ничего не припомнишь. Потом еще подумаем.

Я согласно кивнула, словно Тамара могла меня увидеть, и отключилась.

К следователю меня пустили не сразу. В коридоре перед его дверью, на единственном стуле, сидел симпатичный худощавый мужчина лет 30, в очках с толстыми стеклами и тонкой металлической оправой. Его глаза смотрели словно внутрь себя. Меня он увидел, даже заглянул в глаза, но тут же снова погрузился в свои мысли.

Я молча встала рядом, прислонившись к стене. Через некоторое время мужчина вдруг снова опомнился и встал, оказавшись на голову выше меня.

– Вы садитесь. – смущенно предложил он. – Я просто не в себе, обычно я при женщинах не сижу.

– Вы тоже на допрос? – вяло поинтересовалась я. Не то что мне был интересен его ответ, но хотелось любой ценой отвлечься от собственных мрачных мыслей.

– Да, бывшая жена пропала. – живо откликнулся тот. Похоже, ему тоже нестерпимо хотелось хоть с кем-то поговорить. – У меня дочка двухлетняя осталась. Она плачет до сих пор, маму по ночам зовет. Теща хочет забрать девочку, но она в таком стрессе до сих пор, тоже рыдает все время… Как я ей ребенка отдам?