– Норт Дастел?

Вновь не ответила.

– Я понял. Идите.

Я не вышла – вылетела.

Закрыла дверь, промчалась по коридору, вбежала в туалет и только там, обессиленно привалившись к стене, постаралась забыть, просто забыть все, что только что произошло.

Потом встала, перемотала артефакт пластырем, чтобы не бросался в глаза дознавателям, а едва вышла, столкнулась с Дастелом.

Норт, сумрачный и раздраженный, шел по коридору, кажется, даже направляясь к ректору, но, увидев меня, мгновенно свернул с пути, подошел, остановился в двух шагах, глядя очень внимательно.

– Трупов, – нервно поздоровалась я.

Улыбка некроманта вышла какая-то странная, кривая даже, после чего Дастел спросил:

– Пристанешь с поцелуем?

Значит, Эдвин у него уже был. Что ж, вместо ответа я просто шагнула к Норту. Закрыв глаза, обвила его шею руками, поднялась на носочки и действительно пристала с поцелуем. Дастел не сопротивлялся и вообще даже не пошевелился и, когда я отпустила его, хрипло произнес:

– Да, отвращение действительно появляется.

Я молча стянула его фамильное помолвочное кольцо, вложила в его ладонь, заставила сжать пальцы, улыбнулась некроманту и скорее себе, чем ему, тихо сказала:

– Ну вот и все.

Норт молча смотрел на меня.

– Прости, – виновато улыбнулась, – но я не могу так больше. Все наши договоренности остаются в силе, артефакт я тебе все равно сделаю, и даже не один, а четыре. Защитные, точно такие же, как тот, что будет у принца Танаэша, это сложно, очень, но так я точно буду знать, что никто из вас не пострадает, тем более Эдвин собирается участвовать в связке с Гобби, так что я Харну вообще многим обязана. Как и вам с Даном – вы хорошая команда.

Некромант не произнес ни слова, продолжая все так же молча смотреть на меня.

– Я страшная, да? – и отошла на шаг, понимая, как неприятно ему сейчас находиться рядом.

– Разрывать помолвку – глупо, – сипло произнес Норт.

– Знаю, – отошла еще на шаг, чтобы ему стало легче. – Но если фиктивная помолвка меня устраивает, то твои попытки сделать ее настоящей – нет. Не знаю, что ты себе вообразил, но нет, Норт. И теперь, когда ты ко мне ничего не испытываешь, могу сказать прямо – я не из тех, кто будет прогибаться под обстоятельства. Никогда.

Уходила не оборачиваясь и не в силах прекратить улыбаться.

На сердце стало легко и спокойно, в душе царила весна, и предчувствие чего-то хорошего, светлого и доброго наполняло окружающий мир.

И мрачный заснеженный Некрос неожиданно представился прекрасным, полным света, цветов, солнца, волшебным, наподобие эльфийских замков в окружении цветущих садов. Таким сказочно-прекрасным, с высокими арками, светлыми окнами, золотыми шпилями башен…

Мир содрогнулся!

Не удержавшись, я упала на колени, застонала от боли, потому что кожу на ногах содрала еще вчера, когда Рика спасала, и все снова стало серым и мрачным вокруг, разве шумным очень – из корпусов и аудиторий выбегали адепты и преподаватели.

Потом, вечером, на последней лекции профессор Керон расскажет, что землетрясение в этих местах случилось впервые за пятьсот лет, но я едва ли расслышу его слова, ведь все мои чувства будут сосредоточены на том, как Рик осторожно касается моих пальцев…

Моя жизнь стала удивительной. И какой-то правильной. А еще очень-очень счастливой.

Счастливой настолько, что мне постоянно казалось – вот сейчас что-то случится, и я опять потеряю тех, кто мне дорог – Рика, Гобби, Пауля… и даже Норта, Эдвина и Дана. Кто бы мог подумать, но те, кто совершенно не устраивал меня в роли врагов или даже друзей, оказались на редкость замечательными соратниками, и, проводя с ними неизменные пять часов в день, я больше не тяготилась ни присутствием Норта, ни шутками Дана, ни собственническими замашками Эдвина. Все действительно изменилось – они стали относиться ко мне как к члену команды, я к ним фактически так же.