И вдруг резко выдохнув, он хрипло продолжил:

– Тем больнее осознавать, что одно твое слово, один взгляд, пусть даже не согласие, а лишь намек на него, и я смиренно положу весь этот мир к твоим ногам.

Я не хотела это слушать. Не глядя на лорда Гаэр-аша, я поднялась, торопливо начала собирать свои вещи – сначала учебники и тетради, брошенные тут в обед, так как после первой пары я пришла к Норту и занималась, пока он не вернулся. Потом из шкафа достала вешалку с платьем и мантией, с полочки сложенные чулки, и…

– Всегда стараешься игнорировать то, что не нравится? – прозвучал злой вопрос.

Я замерла, прижав платье к груди, и тихо ответила:

– Просто опасаюсь, что любую иную реакцию вы можете воспринять как намек на согласие…

– Жестоко, – после секундного молчания произнес лорд Гаэр-аш.

– Простите, – единственное, что на это могла сказать я.

Он усмехнулся и иронично поинтересовался:

– И чем же тебя не устроил этот мир?

– Мир меня полностью устраивает, – потянувшись за туфельками, прошептала я.

– Мм-м, – насмешливо протянул ректор. – В таком случае единственным не устраивающим тебя элементом остаюсь я, что крайне прискорбно.

Не поднимая глаз и не будучи уверенной в том, что стоит об этом говорить, все же ответила:

– Меня устраивает мир, меня устраиваете вы… Единственное, что не устраивает и вызывает панический ужас, – ваши странные и слишком внезапно вспыхнувшие ко мне чувства.

Я наклонилась, поставила туфельки на пол, после чего, все так же не взглянув на молчавшего лорда Гаэр-аша, села на край постели, сжала ладони.

Молчал ректор долго, затем отрешенно, ни к кому не обращаясь, произнес:

– Так, значит, «панический ужас»…

И практически без перехода мгновенно задал вопрос:

– А почему вы считаете мои чувства к вам странными и слишком внезапно вспыхнувшими, Риаллин?

Вопрос был по существу, и я постаралась ответить предельно четко:

– В тот вечер, когда… – говорить об этом оказалось неимоверно сложно, – когда мы столкнулись в запрещенной библиотеке…

– В которую вы проникли, нарушив все правила академии… – язвительно напомнил лорд Гаэр-аш.

Я кивнула, не смея отрицать очевидное, и продолжила:

– Одна из первых книг, которую вы взяли, располагалась в разделе «Окрейо» – чувства. Судя по скопившейся на месте взятых книг пыли это произошло примерно две недели назад. Затем вы воспользовались книгами из раздела «Рхеа» – это страсть. Возможно, у этого слова есть так же такие значения, как влечение или желание, я не знаю, мне известно лишь то, что «рхеа» – это страсть. И опять же, судя по пыли на месте позаимствованных вами книг, взяли вы их примерно неделю назад. А в тот жуткий вечер, – я судорожно вздохнула, – вы брали книги из раздела «Рхао». Полагаю, перевод названия этого раздела вам известен.

– Более чем, – сухо отозвался ректор.

Но затем все так же иронично-язвительно поинтересовался:

– И как же, позвольте узнать, выбранное мной увлекательное чтение повлияло на ваше мнение об излишней стремительности и странности моих к вам чувств?

Обернувшись, я недоуменно посмотрела на главу Некроса и спросила:

– А вас ничего в этих чувствах не удивляет?

Лорд Гаэр-аш очень медленно, демонстративно медленно смерил меня изучающим взглядом с ног до головы, затем посмотрел в мои глаза и холодно ответил:

– Нет.

Развернувшись к нему всем телом, я сильнее запахнула халат, нервно потерла шею, собираясь с мыслями, и, вновь подняв взгляд на отчего-то застывшего и уставившегося на мою шею руководителя Некроса, взволнованно проговорила:

– Но как же вы можете не замечать очевидного? Две недели, всего две недели, и вы, человек с железной волей и исключительным самообладанием, оказались не способны контролировать собственные желания?