Мужчина остановился напротив злополучной могилы. Стоял неподвижно, как солдат в почетном карауле.

– Обернись!.. Обернись!.. – шептал майор Шевцов, и, словно услышав его мольбу, мужчина посмотрел назад, невольно устремив взгляд прямо в объектив видеокамеры.

Вадим этого очень желал, но психологически не был готов к тому, что увидел на экране: на расстоянии пяти шагов на него в упор смотрел воскресший Стась Куликов. Кулик стоял около могилы еще минуты две. Вот ударил порыв ветра, и он, зябко поеживаясь, поднял воротник и, поддев концом ботинка слежавшийся ком глины, пошел прочь.

Видеокамера еще несколько минут наблюдала за его чуть криволапой походкой, а потом Кулик исчез из поля зрения, затерявшись среди оград.

Шевцов допил пиво, заев его тонким ломтиком осетрины, и перемотал кассету немного назад. И вновь он увидел мужчину в длинном модном пальто, неторопливо идущего к месту своего захоронения. Вадим остановил кадр на том самом месте, где мужчина, развернувшись, смотрел в камеру. Сомнений быть не может. На кладбище был Куликов. Сколько раз он держал в руках его фотографии и, казалось, изучил его лицо куда лучше, чем свое собственное. А может, это вовсе не Куликов, а упырь, уставший от тесного объятия могилы. Покойничек, так сказать, решил нанести визит своим недоброжелателям. От неприятных мыслей по коже пробежался холод.

Подняв трубку телефона, Шевцов снова потревожил начальство.

– Геннадий Васильевич?

– Да, это я.

– Вам звонит майор Шевцов. – Вадим старался не выдать своего волнения.

– Что там у тебя? – Голос прозвучал слегка раздраженно. Полковник не любил, когда ему звонили позднее восьми часов вечера.

– Я нашел Куликова.

– Вот как? Где?

– Как вы знаете, на кладбище мы установили видеокамеру, так вот на одной из кассет запечатлен Стась Куликов.

– Дело очень серьезное. Ошибки быть не может? Мало ли похожих людей.

– Похожих людей немало, но ведь не до такой же степени, Геннадий Васильевич.

– Хорошо. Я тебя понял. Ладно, не будем обсуждать это по телефону, поговорим обо всем завтра. – И, не прощаясь, полковник положил трубку.

Вадим почувствовал себя усталым. Неплохо было бы разрядиться после трудового дня и провести остаток вечера в обществе прекрасной дамы.

Шевцов достал блокнот и, внимательно вчитываясь в каждую строчку, принялся перелистывать страницы. Список был внушительный и включал в себя около пятидесяти женщин, с которыми судьба свела его хотя бы однажды. Он любил общаться с прекрасной половиной человечества. И это не всегда были ни к чему не обязывающие разговоры за чашкой чая. В женщинах его привлекала страсть, подчас жесткая, кошачья, способность выгнуть спину и рычать от удовольствия. Вадим был из тех людей, чью жизнь можно было проследить именно по личным блокнотам. Понимая, что связь с женщиной не может оставаться бесконечной, он вписывал их внешние параметры, отмечая особенности темперамента, полагая, что в далекой старости чтение подобных дневников сможет здорово позабавить его. Но тем не менее Шевцов не был циником и женщин любил. Каждая из них трогала в его душе какую-то особенную струнку, о которой он и не подозревал, именно жажда нового толкала его к очередным приключениям.

Вадим Шевцов мог познакомиться с женщиной на улице, на трамвайной остановке, в автобусе, но особенно успешно у него получалось установить с ними отношения непосредственно на службе. Как врач, не упускающий возможности завести шашни с миловидной пациенткой, так и он при случае продолжал более тесное знакомство с той или иной очаровательной свидетельницей. Таких женщин в его коллекции было большинство.