Вторая когорта бездарностей писала хвалебные оды. Кому угодно, неважно, весь смысл – липкая патока, перечисление бесконечных достоинств господина или госпожи… И, собственно, всё. Только в этом смысл хвалебных од. Тоже были посылаемы.

Ну и третья группа просто считала себя гениями. С порога начинали рассказывать, как мне фантастически повезло, что такие красивые они облагодетельствовали меня своим вниманием. Выдавали эти деятели какой-то претенциозный бред о месте бога и человека в существовании и прочую заумь.

Прочие творцы разного калибра были приняты, но с двумя условиями. Первое: они должны развиваться сами, а критерием оценки я сделал конкуренцию и борьбу за зрительские симпатии. Пусть люди оценивают, у кого получается, а кто филонит. Второе требование: работа с учениками. Причём достаточно выполнять какое-то одно требование. Пусть один будет хорошо играть, а второй учить других, лишь бы толк был. И толк был, во всех гостиницах у нас уже играли музыкальные коллективы, пока достаточно… провинциальные, так скажем. Но люди занимались, чего-то там учили, тренировались. Новые музыкальные инструменты пытались достать. В общем, я одобрял.

Под шумок строил целую академию искусств, чтобы вообще все области обхватить, потому что, а почему бы нет? Но оно пока только строилось, да потихоньку собирали книги для будущей библиотеки.

С академией наук пока пролетаю, потому что вся наука сейчас в круге магов, а с ними конкурировать у меня нет ресурсов. Физически нет. Мне нужно хотя бы поколение детей, имеющих базовое образование, вырастить, чтобы всерьёз этим заняться. Из вчерашних крестьян, кузнецов и конюхов, в самом лучшем случае, получается какой-никакой инженер-прикладник. Фундаментальная наука – это штука куда более основательная. Ну да всему своё время.

– Но господин… налоги… – продолжал мямлить бедный чинуша.

Ещё одна забавная ситуация, тянущаяся уже третий месяц подряд. Это уже четвёртый сборщик налогов, прибывший под мои ясны очи. Дело в том, что земли, принадлежащие короне, заговорщики решили разделить между собой, и часть отдать церкви. Обосновывалось это справедливой борьбой с узурпатором и страшным Королём-Личем. Прецедент забавный, но не более того. Уверен, как Хаарт, если выкрутится из ситуации и вернёт себе возможность контролировать войска не только на небольшом отдалении от столицы (мой пример показывает: это вполне возможно), так и новый король, коронованный после поражения Хаарта, себе эти земли обязательно вернёт.

Соответственно, все ребята, вроде меня, прямые вассалы короля, иначе говоря, сейчас находятся в интересном положении: признавать или не признавать новых хозяев. Как с этим справляются другие – не знаю, но я только похохатываю над ситуацией.

– Ещё раз повторяю, уважаемый Гельман. Неважно, кто формальный владелец этой земли. Я не плачу налоги, потому что защищаю земли королевства от нападения. Таков мой вассальный договор. Без изменения в этом договоре я никому ничего платить не буду.

Бальмонт, мой текущий казначей, со счастливой улыбкой кивает моим словам. Старик может десяток минут расписывать, согласно каким уложениям я на любое требование по уплате налогов могу посылать требователя в дальние дали. Дуглас с не менее довольным лицом также кивает, со своей стороны готовый подтвердить, что по уложениям и феодальным законам я могу не только послать Гельмана, но ещё и казнить за оскорбление.

Впрочем, конкретно к Гельману у меня претензий нет, он человек подневольный, это раз. Ко мне обращался с уважением и обходительностью, это два. Его предшественники гнули пальцы и надували пузырями сопли, считая, что я сейчас буду перед ними на карачках ползать, вымаливая лояльность.